Жалкая

Макинтайер Эмили

Оказывается, он ничего не делает.

Он сидит. И сидит. И сидит.

Чем дольше он сидит, тем больше беспокойства поднимается в моей груди, потому что нет никакой веской причины, почему кто-то должен находиться в самой опасной части Кинлэнда и вести себя как тень.

На улице темнеет, и мои глаза начинают опускаться, усталость пробивается сквозь мои кости. Но вот, наконец, он выходит из машины. Я вздрагиваю, мое сердце замирает, когда по венам течет кровь тревоги.

Я хватаю свой пистолет из бардачка, когда

вижу, как он скрывается за углом здания, и снова следую за ним, стараясь идти медленно и легко, чтобы мои шаги не раздавались в темноте ночи.

Прокравшись вдоль дверей мотеля, я упираюсь в край стены и заглядываю за угол.

Он стоит у последней двери, стучит три раза и проводит рукой по своим вьющимся каштановым волосам.

Он с кем-то встречается? Если он встречается с проституткой, думаю, меня стошнит.

Кто-то отвечает, и я чувствую легкий вздох облегчения, когда слышу мужской голос. Брейден обнимает его одной рукой, а затем они оба исчезают в комнате. Я бегу за угол, пытаясь поймать дверь, прежде чем она закроется, но в этом нет необходимости, потому что табличка Не беспокоить, висящая на ручке, застряла между щелями, и мне легко удается немного приоткрыть её. Достаточно, чтобы заглянуть внутрь.

Мои глаза сканируют то, что я могу увидеть со своей ограниченной точки обзора, и я вижу Брейдена и другого мужчину, который стоит за импровизированным столом, перед ним чашки с кофе и компьютеры с двойным наблюдением. На столе лежит пистолет, и оба они ведут себя непринужденно, разговаривают, как старые друзья.

Они определенно знают друг друга.

Я прищуриваю глаза, глядя на незнакомца, пытаясь определить его местонахождение. Он выглядит таким знакомым, и от этого у меня по позвоночнику пробегает дрожь, что-то толкает мой мозг, побуждая меня просто подумать. И тут меня осеняет.

Та ночь в баре, все эти месяцы назад.

«Сегодня я получил новую работу, из-за которой мне придётся уехать из города. Мы празднуем в последний раз.»

Работа. Ладно… может быть, они просто друзья, которые встретились пообщаться.

— Гален хочет поговорить с Зиком, — говорит незнакомец.

Брейден смеется.

— Удачи. С Зиком всё кончено. Это чудо, что этот ублюдок ещё не сдал меня.

Мой лоб морщится, что-то тяжелое протаскивает свой заостренный кончик через мою грудь.

— Я больше не могу, блять, делать это, — продолжает Брейден, его голос низкий и измученный.

Его друг смотрит на Брейдена темными глазами, положив руки на бедра. Он надувает щеки и качает головой.

— Ник…

Это имя — удар в грудь, дыхание с силой вырывается из легких. Ник.

Моя голова вращается вокруг своей оси, когда я воспроизвожу каждый момент, который мы провели вместе, разрывая воспоминания на части и рассматривая их под разными углами.

Мои глаза возвращаются к Брейдену-Нику, и я смотрю,

как он расхаживает взад-вперед перед столом.

То, как он ведет себя сейчас, отличается от того, как он говорит, его имя отличается, всё в нем отличается, и мне приходится поднести тыльную сторону ладони ко рту, чтобы меня не стошнило.

Правда бьется о мою кожу, распарывая меня и погружаясь в мои кости. Это знакомое чувство, но я никогда не ощущала его так глубоко.

Мне так надоело, что люди используют меня. Лгут мне. И с меня хватит, потому что мне больше нечего дать. Моё зрение затуманивается.

Я крепко сжимаю свой Eagle, встаю, колени хрустят, и я пинком открываю дверь так, что она ударяется о стену, а потом возвращается назад. Я ловлю её плечом, когда вхожу в комнату.

Оба они достают своё оружие и поворачиваются ко мне.

Я хихикаю, глядя на них, понимая, что, кроме того случая, когда он мучил меня моим собственным пистолетом, я впервые вижу Брейдена с оружием в руках. Его форма безупречна. Как будто его тренировали до совершенства.

Его глаза расширяются, руки тут же опускаются по бокам, а оружие падает на пол.

— Эвелин.

Мой взгляд переходит на пистолет и обратно на него, и я дергаю подбородком.

— Тебе, наверное, стоит поднять его обратно. Стреляй в меня сейчас, так у тебя будет больше шансов.

Его рот раскрывается, и он делает шаг вперед.

Мои пальцы крепко сжимают мой Eagle, мой взгляд переходит на мужчину позади него.

— Кажется, нас не представили, — говорю я, мой голос напряжен.

Он щурит свои глаза.

— О, я знаю о тебе всё, Эвелин Уэстерли.

Мои ноздри раздуваются, острые зубцы предательства сжимаются вокруг моей середины.

Брейден оборачивается и видит его.

— Мужик, опусти пистолет, Господи.

— Ник, я…

Брейден замирает, и все во мне становится ледяным от этого имени, хотя я уже слышала, как оно было произнесено.

Я качаю головой, а Ник выставляет руки перед собой, как будто приближается к хищнику.

— Эвелин, я могу объяснить.

— Я не хочу слушать твои объяснения, — шиплю я.

Мое зрение затуманивается от слёз, и я стискиваю зубы, качая головой, так чертовски злясь, что показываю всё, что он заставляет меня чувствовать.

— Эвелин, — спокойно говорит его друг. — Брось оружие.

— Сет, — огрызается Ник. — Заткнись, блять. Я сам разберусь с этим.

Я выдыхаю смех. Он сам разберется с этим. Моя грудь горит, и тут меня осеняет что-то ещё, формулировка слов бьет меня как кинжал прямо в сердце.

У меня перехватывает дыхание, и я зажмуриваю глаза, пытаясь сохранить концентрацию, чтобы не потерять её полностью. Я делаю паузу и глубоко дышу, чтобы заземлить себя. Когда я снова открываю веки, мой взгляд встречается с его обеспокоенными зелеными глазами.

Но они не оказывают на меня такого же эффекта, как раньше.