Жалкая
Шрифт:
— Так вот что такое романтика? — я хихикаю.
— Ты цитируешь Китса и утешаешь меня, — она пожимает плечами. — И не просто Китса. Он писал о том, что хотел бы умереть, если бы не мог жить вечно со своей любовью. Я не думаю, что что-то может быть романтичнее.
Она смотрит вниз на воду, её тело снова напрягается.
— Не бойся, — шепчу я, ветер посылает вокруг нас сильный порыв воздуха, заставляя её дрожать. — Я рядом.
Она вдыхает, переводя взгляд обратно на меня.
— Обещаешь?
Я хочу, каждой косточкой своего тела, сказать
— Обещаю.
— Как мило, — прерывает меня высокий голос.
Эвелин отпихивает меня от себя, затем поворачивается и с пустым взглядом смотрит на свою сестру.
— Что вы двое делаете? — Дороти смотрит между нами двумя.
— Просто любуемся видом, — отвечаю я, засунув руки в карманы.
— Хм, — хмыкает она, потягивая из фужера шампанское, пока идет к краю палубы. Она прислоняется к нему, её ярко-красные ногти постукивают по бокалу, пока она смотрит на нас, а затем вглядывается в темные воды внизу. — Люди здесь и правда так быстро приходят и уходят, не так ли?
Я нахмуриваю брови, но Эвелин дергается рядом со мной.
Когда Дороти поднимает голову, в её глазах — маниакальное выражение, а на лице — широкая улыбка. Меня удивляет, насколько это напоминает мне то, как Эвелин выглядит прямо перед тем, как сорваться.
Наверное, гены, в конце концов, передается по наследству.
— Какая же ты, блять, сука, — прошипела Эвелин.
Дороти хихикает, глядя на нас двоих.
Я никогда раньше не видела её такой, она как будто превратилась в совершенно другого человека. Как будто невинная дочь, которая любит быть на виду у всех и хочет быть папиной дочкой, была не более чем фасадом, скрывающим эту зловещую женщину, которая таилась под ним.
— Я просто констатирую факт, — говорит она.
Вздохнув, я провожу рукой по лицу. Эта семья изматывает.
— О чем ты говоришь, Дороти?
— О, разве ты не знал? Здесь умерла наша сестра.
Шок ударяет меня в грудь, и я перевожу взгляд на Эвелин. Но они не обращают на меня никакого внимания. Они сфокусированы на Дороти.
Эвелин качает головой.
— Не хочешь ещё раз освежить мою память о том, как именно это произошло?
Левая сторона красного рта Дороти приподнимается.
— Она поскользнулась.
Эвелин усмехается, и я чувствую изменение энергии ещё до того, как это происходит. Тем не менее, я недостаточно быстр, чтобы схватить её. Она бросается вперед, хватает Дороти за горло, и они обе падают на пол палубы, фужер с шампанским Дороти разбивается вдребезги.
Дороти бьется, её ногти царапают спину моего пиджака, когда он соскальзывает с плеч Эвелин, и я бросаюсь к ним, хватаю Эвелин за талию и оттягиваю её назад.
Рука Дороти подбегает к её горлу.
— Господи, Эви. Тебя нужно поместить в больницу.
— Сними эти туфли! — кричит Эвелин, её лицо покрыто пятнами, а по щекам текут слезы. — Как, блять, ты смеешь носить их здесь.
Мой взгляд падает на ноги Дороти,
Дороти насмехается.
— Ты всегда так драматизируешь. Не думаю, что они тебе подойдут.
Голова Эвелин дергается, и она поворачивается ко мне, её взгляд дикий.
— У тебя есть при себе пистолет?
Да, но мне крайне неловко говорить ей об этом прямо сейчас. Она замечает мою нерешительность.
— Могу я взглянуть на него? — мило спрашивает она.
Отступив от неё, я качаю головой.
— Я позволю тебе делать с ним всё, что захочешь, когда мы уйдем.
Дороти громко вздыхает, вытирая пыль с передней части платья, затем снимает туфли и берет их в руки.
— Ладно, ты так сильно хочешь их? Они твои.
Она протягивает их, и Эвелин делает шаг вперед, протягивая руку, чтобы взять туфли. Затем Дороти бросает их через борт лодки. Я едва слышу, как они плюхаются в воду.
— Нет! — кричит Эвелин, бросаясь всем телом на перила. Как только её глаза попадают в воду, она замирает, а я за ней, обхватываю её за талию и притягиваю к себе, её тело дрожит, когда я опускаю нас на пол палубы.
— Может быть, если ты нырнешь за ними, они доведут тебя домой к ней, — говорит Дороти.
Мои глаза сужаются, когда я поднимаю голову.
— Дороти, заткнись на хрен, пока я сам тебя не пристрелил.
Она смеется.
— Боже, представь, что я хотела переспать с тобой. Какой ужас.
Её шаги громкие даже без каблуков, когда она подходит ближе, и она приседает перед нами.
— Но я открою тебе один секрет, Эви.
Эвелин смотрит вверх, тушь стекает по её лицу, губы опухшие и красные. Я никогда не видел, чтобы она выглядела такой побежденной, и моя грудь трещит от этого зрелища. Всё не так, как должно быть. Она не такая, какой должна быть.
— Я не хотела её убивать, — шепчет Дороти. — Но я счастлива, что сделала это.
Она встает и уходит, а моя хватка крепнет до синяков на талии Эвелин, я так хочу отпустить её, но знаю, что если она причинит вред своей сестре здесь, на глазах у всех этих людей, даже я не смогу её спасти.
31. НИКОЛАС
Мы уходим до окончания аукциона, и я не жду никого, чтобы сказать, что мы ушли. Мои внутренности сходят с ума, мозг пытается вставить новые кусочки головоломки в нужные места. Дороти убила Ванессу Уэстерли, а я должен был удерживать Эвелин от убийства Дороти.