Жалкая
Шрифт:
— Что ты здесь делаешь? Давай, пойдем в подвал.
— О, я не знала, куда идти.
Конечно, мой отец не подумал посвятить меня в детали.
Я оглядываюсь по сторонам, пока Зик тянет меня за собой, и замечаю Дороти, стоящую в дальнем правом углу, с бокалом шампанского в руке, пока она разговаривает с Оскаром. Я прищуриваю глаза, вспоминая, что он спросил, о какой сестре я говорю. Я не знала, что они общались после смерти Нессы, и теперь корю себя за то, что не обратила на это внимания.
Тело Зика
— Почему они встречаются в гребаных подземельях? — шиплю я.
Зик смотрит на меня, останавливает нас перед стальной дверью и поворачивается ко мне лицом.
— Ты справишься?
Я заставляю себя улыбнуться, хотя думаю, что могу потерять сознание.
— Я в порядке, просто раздражена тем, что вы, ребята, не сказали мне, в котором часу я должна быть здесь.
— Хорошо, — говорит он, поднимая подбородок. — Не делай здесь глупостей, поняла? Эти ребята… просто сиди и дай своему отцу всё уладить.
Мой желудок опускается на пол, его слова превращаются в ножи, которые режут мою кожу.
Я сжимаю челюсть и резко киваю.
Он открывает дверь, и мы входим в комнату, заставленную коробками и ящиками. По бокам стоят проволочные стеллажи, уставленные чистящими средствами. В стенах есть маленькие круглые окошки, расположенные равномерно по всему периметру, и если я прислушаюсь, то смогу услышать, как волны разбиваются о лодку, пока мы плывем по озеру. На моей линии роста волос выступили бисеринки пота, сердце колотится о грудную клетку.
Если мы начнем тонуть, эта комната будет первой.
— Привет, — шепчет голос.
Я сглатываю, поднимаю взгляд и встречаю глаза Брейдена. Он смотрит на меня с беспокойством, как будто волнуется, что мне станет плохо, и он не знает, что делать.
Но все это отходит на второй план, когда я вижу Джакомо Кантанелли, сидящего за маленьким складным столиком в центре комнаты и курящего сигару с моим отцом, будто они старые друзья.
Никто из них не обращает на меня внимания, когда я вхожу, но два головореза, стоящие за спиной Джакомо, точно обращают.
— Знаешь, — говорит Джакомо, тыча своим унизанным золотыми кольцами пальцем в лицо моему отцу. — Твоя летучая хрень, на самом деле вызывает у меня головную боль.
Мой отец усмехается.
— У каждой проблемы есть решение, Джакомо.
Джакомо хмыкает, покручивая сигару во рту, его густые серебристо-черные пряди зачесаны назад с помощью воска, а строгий костюм-тройка сидит на нём идеально. Он выглядит как бог, и когда я смотрю на своего отца с его татуировками и грубыми внешними чертами, это не идет ни в какое сравнение.
Кантанелли — соперники, но в
Именно это та сила, которую мой отец хотел бы иметь, но никогда не достигнет.
Это тот тип отчаяния, который заставляет людей делать глупые, глупые вещи.
— Ты и я, мы думаем одинаково, — Джакомо улыбается, и это посылает тревожный звоночек в моей голове. — Нет необходимости быть врагами, когда мы можем быть друзьями. Конечно, ты понимаешь, если ты работаешь на меня, я должен знать всё.
Моя грудь напрягается, когда я делаю шаг вперед.
— Кто сказал, что мы будем работать на вас?
Все глаза в комнате переходят на меня, как будто они только сейчас поняли, что я здесь. Брейден тяжело вздыхает, но подходит ближе ко мне.
— Эвелин. Тише, — требует мой отец.
— Эвелин Уэстерли, — мурлычет Джакомо, его взгляд скользит по моей фигуре. — Очень приятно.
Я улыбаюсь ему, стараясь показать все свои зубы.
Он взмахивает рукой в воздухе, подзывая меня.
— Подойди сюда, куколка. Дай мне хорошенько рассмотреть тебя.
Я двигаюсь к столу, не сводя с него глаз. Периферийным зрением я вижу неодобрительный взгляд отца.
— Ты выглядишь напряженной, Эвелин, — замечает Джакомо. — Ты ведь не боишься?
Смеясь, я качаю головой, сажусь рядом с отцом и беру со стола сигару. Джакомо достает зажигалку, прежде чем я успеваю спросить. Я не спеша затягиваюсь, позволяя дыму втянуться в рот, прежде чем выпустить его обратно в воздух. Никто не говорит, пока они ждут, и, что удивительно, я не против такого внимания.
— Нет, — наконец говорю я. — Не боюсь. Просто я была бы благодарна, если бы все перестали вести себя так, будто я кроткая девочка, неспособная принимать участие в разговоре.
— А ты — подарок, не так ли? — Джакомо ухмыляется, его глаза снова пронзают моё платье. — Фаррелл, она, конечно же, не пришла по делу?
Мое внимание привлекает движение, и Брейден перемещается от двери ближе к центру комнаты, где он прислоняется к колонне, скрестив руки.
Он выглядит спокойным, хладнокровным и собранным. Но я знаю лучше. Его взгляд не отрывается от меня.
— Если вы собираетесь работать с нами, то я бы хотела быть частью этого, да, — отвечаю я.
Мой отец прочищает горло.
— Эвелин много делает для меня. Она много знает о нашем бизнесе. Семья важна для неё, поэтому она может быть немного… вспыльчивой. Ты понимаешь.
— Понимаю, — Джакомо кивает. — Интересно, что ты позволил женщине занимать такой престиж. Я бы никогда не допустил такой нелепости.
Огонь полыхает в моей груди, но я сдерживаю ответ, вдавливая ногти в ладони до тех пор, пока они не поранят кожу.