Жанна д'Арк

Перну Режин

Осуществлять эту операцию Антуан де Вержи будет силами отряда, численность которого нам достоверно известна – 796 человек, а вместе с конюшими и обозниками это примерно 2500 бойцов, к которым следует добавить отряд Пьера де Три, капитана Бове (по прозвищу Патруйар) и Жана, графа де Фрибура и де Нёшателя, пришедшего из так называемого графства Бургундского (Франш-Конте).

Смятение царит по всей округе, начиная с долины извилистого Мёза, где постоянно рыщут вооруженные всадники. Крестьяне из селений Домреми-Грё, Куссе, Бюре, забрав скот, спешно покидают свои жилища и ищут убежища за стенами Нёфшато, единственного укрепленного города, находящегося поблизости; с высоты крепостных стен они увидят, как вдали горит хлеб на полях. Тем временем королевский капитан Робер де Бодрикур, без колебаний поддерживающий короля Франции, собрал в Вокулёре свой гарнизон и усилил оборону мощных крепостных укреплений, включавших, по-видимому, 23 башни, расположенные на крутом откосе между Мёзом и возвышенностью, откуда он берет начало.

Военные действия продолжались весь июль; ждут, что Бодрикур капитулирует, подобно тому как четырьмя

годами ранее капитулировал в Витри Ла Гир, знаменитый Ла Гир, что повлекло за собой сдачу небольших городов Шампани – Бланзи, Ларзикура, Эйз-л'Эвена. Капитуляция Витри-ан-Пертуа, которой добился Пьер Кошон, участник переговоров в Труа [26] , стала настоящим сигналом бедствия для крепостей восточной части королевства, на которые английское господство как бы наложило печать, и, как казалось, бесповоротно.

26

Договор в Труа (21 мая 1420 г.) о фактическом объединении французской и английской корон был подготовлен сторонниками бургиньонов, для которых присоединение герцогства Бургундского к французскому королевству было нежелательной политической перспективой (Бургундия вошла в состав Франции много позже окончания Столетней войны, в 1477 г.). Подлинными творцами договора в Труа были герцог Бургундский Филипп Добрый (1419 – 1467) и его окружение. Идею договора, по-видимому, поддерживала и французская королева, жена Карла VI Изабелла Баварская, которую молва стала после подписания договора считать "погубительницей" французского королевства (см. подробнее в предисловии). Пьер Кошон, будущий глава инквизиционного трибунала, судившего Жанну д'Арк, состоял на службе у герцогов Бургундских. Он входил в состав посольства Жана Бесстрашного на Констанцском соборе (1414 – 1418), где арманьяки пытались добиться осуждения герцога Бургундского, якобы покушавшегося на жизнь германского императора Сигизмунда. Хитроумный с юридической точки зрения договор в Труа был составлен без учета того важнейшего явления, которое так ярко высветила Столетняя война, – рождения и роста национального самосознания. Жанна д'Арк стала воплощением нового для феодального средневекового общества национального духа. Идеологи и сторонники договора об объединении корон Англии и Франции на основе феодального права и традиционных юридических норм были последовательными врагами французской героини.

Что бы там ни было, как раз ничего бесповоротного и не произошло на этот раз в Вокулёре. К концу июля удалось достигнуть компромисса. Бодрикур не капитулировал и добился того, что нельзя рассматривать только как отсрочку: нападающие отошли, заручившись обещанием, что он откажется от применения военной силы и не будет нападать на бургундцев. Таким образом, на некоторое время Вокулёр больше не представляет угрозы, но он остался свободным.

Время для нее тянулось медленно, "как для женщины, ожидающей ребенка"

Все эти события непосредственно касаются малочисленного отряда, только что прибывшего на перекресток Гран-Карруа. Они происходили летом предыдущего года. Наверное, кто-то и обратил тогда внимание на крестьянку в красной юбке, которую видели месяцем раньше на Вознесенье (13 мая 1428 года) на высоких стенах Вокулёра. Она еще спрашивала у каждого встречного, где находится сеньор Робер и когда он согласится принять ее. Может быть, ее запомнил Бертран де Пуленжи, один из двух дворян, которым было поручено проводить до Шинона эту самую крестьяночку, но теперь уже одетую в мужское платье, серые штаны и черный капюшон. Бертран рассказывал всем, кто только соглашался его слушать, что он видел, как она разговаривала с Робером де Бодрикуром, капитаном Вокулёра. Она-де говорила, что послана ему волей Господней, для того чтобы он передал дофину: нужно стойко держаться и не вступать в сражение с неприятелем, ведь не пройдет еще и половины поста, как Господь придет на помощь… Нимало не смущаясь раздававшимися со всех сторон насмешками и шутками, Жанна говорила, что королевство принадлежит не дофину, но Господу и что Господь желает, чтобы дофин стал королем и получил королевство из его рук и что, хотят ли того враги или нет, дофин станет королем и она сама поведет его на миропомазание. За этой крестьянкой неотступно следовал немного сконфуженный Дюран Лаксар из Бюре-ле-Пти, которого называли ее дядей. Робер посоветовал ему дать девочке пару шлепков и отвести ее домой – и чтобы об этом больше не вспоминали.

Через два месяца Жанна вместе со своими родителями, младшей сестрой и тремя братьями спешно приезжает в Нёфшато. Некоторое время семья Жанны разделяла судьбу беженцев, заполнивших постоялый двор, который содержала женщина по прозвищу Русс (Рыжая). Жанна делила все радости и горести вместе со своей закадычной подругой Овьеттой, которая была чуть моложе ее и семья которой также бежала от неприятеля. Девушки помогали Русс по хозяйству: мыли посуду и готовили.

И вот зимой, в самом начале поста (который начинался очень рано в этом, 1429 году, так что первое воскресенье поста, называемое монашеским воскресеньем, выпало на 13 февраля), вновь замелькала красная юбка молоденькой крестьянки из Домреми. И во второй раз Робер де Бодрикур выпроводил ее без обиняков. Но Жанна сумела найти пристанище в Вокулёре, она поселилась у каретника Анри Ле Руайе. Он и его жена Катрин стали для Жанны надежной опорой. Жанна твердила всем, что ей необходимо предстать перед дофином до середины поста, и что она несет ему спасение Небес, и что иной помощи у него не будет.

Время для нее тянулось медленно, "как для женщины, ожидающей ребенка", говорила она, да так медленно, что она не выдержала и в одно прекрасное утро в сопровождении своего дяди, преданного Дюрана Лаксара, и жителя Вокулёра по имени Жак Ален пустилась в путь; ее спутники купили для нее лошадь, которая стоила им двенадцать франков. Но далеко они не уехали: прибыв в Сен-Никола-де-Сен-Фон, находившийся по дороге на Совруа, Жанна заявила: "Не так нам пристало удаляться", и путники вернулись в Вокулёр.

Рано утром эта девочка, казалось вдохновляемая глубокой набожностью, отправилась в часовню при замке, называемую "Богоматерь под сводами".

"Я часто наблюдал, как Жанна Дева с благоговением приходила в эту церковь; она слушала там утреннюю мессу и затем подолгу молилась. Я видел ее под сводами церкви, стоящую на коленях перед Святой Девой, иногда ее голова была опущена, иногда она смотрела прямо перед собой", – расскажет позднее каноник церкви Богоматери под сводами Жан ле Фюме, тогда совсем еще молодой человек; как и все, он с изумлением наблюдал за маленькой крестьянкой из Домреми.

В один прекрасный день прибыл гонец из Нанси от герцога Лотарингского и привез Жанне охранную грамоту. Герцог Карл был наслышан о Деве и пожелал ее видеть. Карл II – в молодости сущий разбойник, теперь старый и больной, – вероятно, думал, что речь идет о какой-то целительнице, которая возьмется вылечить его. Жанна в сопровождении славного Дюрана Лаксара, снабженная охранным свидетельством герцога, не колеблясь пустилась в путь. Ее провели к герцогу:

"Он расспросил меня, можно ли вернуть ему здоровье, и я сказала, что ничего в этом не понимаю. Я мало говорила с герцогом о своем отъезде, но просила его, однако, чтобы он отпустил со мной своего сына и людей, чтобы ехать во Францию [27] , и обещала молить Бога о восстановлении его здоровья".

27

Франция в данном контексте – это территория, где законной признается власть дофина Карла VII.

Она не побоялась даже отчитать герцога за его поведение. Все знали, что он покинул "свою добрую супругу" Маргариту Баварскую ради девицы по имени Ализон Дюмэ, с которой он и прижил пять незаконнорожденных детей; в добром городе Нёфшато, который в былые времена вызвал своего герцога в Парижский парламент [28] , подобные истории быстро становились общеизвестными; что же касается его "сына", то в действительности это был его зять Рене д'Анжу, шурин дофина.

Кто-то сопровождал Жанну какую-то часть путешествия, которое она превратила в паломничество, поскольку, без сомнения, именно тогда она направилась в Сен-Никола-дю-Пор; во всяком случае, до Туля с ней ехал Жан де Нуйонпон. Речь идет о конюшем, приближенном Робера де Бодрикура, который рассказывал всем и каждому, как сначала он подшучивал над крестьяночкой в красной юбке и как обратился к ней около домика королевского егеря, насмешливо спросив ее: "Милочка моя, что это вы здесь делаете? Разве не нужно изгнать короля из королевства, а нам всем стать англичанами?" На что Дева, как всегда ничуть не смущаясь, ответствовала ему: "Я пришла сюда, в королевскую палату (на территорию королевства), для того, чтобы говорить с Робером де Бодрикуром, дабы он отвел к королю или приказал своим людям отвести меня; но он не обратил внимания ни на меня, ни на мои слова; тем не менее мне необходимо предстать перед королем в первой половине поста, пусть даже для этого я сотру себе ноги до колен; знайте, что никто – ни король, ни герцог, ни дочь шотландского короля, ни кто-либо другой – не сможет восстановить французское королевство; спасение может прийти только от меня, и, хотя я предпочла бы остаться с моей бедной матушкой и прясть, не в этом мое предназначение: я должна идти, и я сделаю это, ибо моему Господину угодно, чтобы я действовала таким образом".

28

Парламенты (фр. parler – говорить) – во Франции XIII-XVII вв. высшие судебно-административные учреждения. Парижский парламент выделился при Людовике IX (1226 – 1270) из Королевского совета как судебная палата. В XIII-XV вв. Парижский парламент состоял из нескольких палат (большой палаты, нескольких следственных и палат прошений, в середине XV в. была создана уголовная палата). Парижский парламент был высшей апелляционной инстанцией в стране, регистрировал королевские указы (без чего они не имели законной силы), а в XV в. присвоил себе право ремонстрации – отказа от регистрации указов, которые не соответствовали праву и обычаям какой-либо провинции или законам страны.

Озадаченный, он спросил у нее: "Но кто же твой Господин?" [29] И Дева ответила: "Бог".

"Тогда, – продолжал свой рассказ Жан, – я пообещал Деве, вложив свою руку в ее в знак доверия к ней, что сам с Божьей помощью отведу ее к королю; я спросил у нее, когда она хочет ехать; она сказала мне: "Лучше сегодня, чем завтра, а завтра лучше, чем позднее".

Будучи человеком практичным, конюший спросил у нее, собирается ли она отправиться в путь в той одежде, которая сейчас на ней; она заявила, что предпочла бы переодеться в мужское платье. Он тотчас же отправился к своим слугам, чтобы взять для нее штаны, куртку, капюшон. Вернувшись к Ле Руайе, Жанна нашла и другую одежду, принесенную добрыми людьми Вокулёра, которые отныне были на ее стороне: мужское платье, штаны и все необходимое, и к тому же лошадь, которая стоила шестнадцать франков или около того.

29

Вполне понятно удивление Жана де Нуйонпона. "Seiguneur" означает и "господин", и "Господь".