Жанна д'Арк

Перну Режин

Но между тем произошло событие, которое нельзя обойти молчанием и которое еще будет иметь важное значение в эпопее Жанны: в Шиноне ее посетил герцог Алансонский Жан, тот, кого она будет называть "мой прекрасный герцог" (этот эпитет в то время был очень распространен, и говорили "прекрасный племянник", как мы сказали бы сегодня "дорогой племянник"). Он сам так рассказал об этой встрече:

"Когда Жанна приехала к королю, тот был в городе Шиноне, а я в городке Сен-Флоран (около Сомюра); я охотился на перепелок, когда прибыл гонец и сказал мне, что к королю приехала Дева, утверждающая, что она ниспослана Богом изгнать англичан и снять осаду этих англичан с Орлеана; вот почему на следующий день я отправился к королю, пребывавшему в городе Шиноне, и увидел там Жанну, разговаривающую с королем. В тот момент, когда я подошел, Жанна спросила, кто я, и король ответил, что я герцог Алансонский. Тогда Жанна сказала: "Вам добро пожаловать, чем больше людей королевской крови Франции соберется вместе, тем будет лучше".

Молодой герцог Алансонский, разумеется, заслуживает доверия короля; он близок Карлу не только по крови, но и по возрасту, так как, родившись в 1406 году, он всего на три года младше

дофина; но что самое главное – он совсем недавно вернулся из Англии, где был в плену; пять из двадцати трех лет жизни он провел в заключении; к тому же какое-то время его считали погибшим: его нашли в 1424 году в Вернее [37] среди трупов, он был заключен в башню Кротуа, где вопреки всем предсказаниям выжил благодаря своему могучему организму. Герцог сумел выплатить лишь часть невероятно большого выкупа, но его отпустили; ему пришлось дать обязательство не участвовать в сражениях против англичан до тех пор, пока не будет выплачена вся сумма. Таким образом, он оказался пленником своего слова. И понятно, что он поспешил преодолеть расстояние, отделяющее Сен-Флоран-ле-Сомюр от Шинона, когда ему сообщили о необычном обещании, данном безвестной девушкой, и что ему не терпелось встретиться с ней. Иногда ответ Жанны трактовали неправильно (единственно из-за ошибки в переводе, ведь она определенно сказала: "Quanto plures erunt", т. е. "чем больше их будет"). Этот ответ, должно быть, поразил герцога Алансонского, и он его, видимо, запомнил. Действительно, кажется, что Жанна чувствует себя теперь раскованно, но ей нужно еще объясниться с тем, кого она называет дофином.

37

17 августа 1424 г. между армией английского наместника во Франции герцога Бедфорда и наемным войском Карла VII около г. Вернёя на юго-западной границе Нормандии произошло самое крупное сражение со времен Азенкура (1415 г.). На стороне французов в битве участвовало около 15 тыс. человек, на стороне англичан – около 9 тыс. Несмотря на численное превосходство, французская армия была разбита. Сражение, протекавшее сначала с переменным успехом, завершилось паническим бегством войск Карла VII. Надеясь укрыться за стенами города, многие французы пытались переплыть ров и в большинстве утонули. Это труднообъяснимое поражение как бы подтвердило в очередной раз, в глазах общественного мнения, что Бог отвернулся от Франции.

"На следующий день, – продолжает Жан Алансонский, – Жанна пришла к королевской обедне и, увидев короля, поклонилась ему; и король провел Жанну в свои покои, и я был с ним, так же как и господин де Ла Тремуй, которого король попросил остаться, приказав всем остальным удалиться. Тогда Жанна обратилась к королю с несколькими просьбами, среди прочего она просила его принести королевство в дар Царю Небесному; получив этот дар, Царь Небесный сделает для короля то, что он сделал для его предшественников, и вернет ему былое положение, и еще многое другое было сказано до обеда, чего я не помню; после обеда король отправился на прогулку в луга, и там Жанна бежала с копьем, и, видя, что Жанна ведет себя подобным образом – несет копье и бежит с ним как в наступление, – я подарил ей лошадь".

Покорен, прекрасный герцог! Жанна уже получила необходимую сноровку и явно заслужила эту лошадь. Из этого отрывка становится ясно, что с первого мгновения герцог, как и многие другие, пришел в восхищение от Жанны.

Дополним это воспоминание:

"Король решил, что Жанна должна предстать перед судом церковников; были назначены: епископ Кастра, духовник короля (Жерар Машэ); епископ Санлиса (Симон Боннэ, который в действительности еще не был епископом этого города, но стал им впоследствии); епископы Магелонна и Пуатье (Уго де Камбарель); метр Пьер де Версай, ставший впоследствии епископом Мо; метр Жан Морен и некоторые другие, чьих имен я не помню".

Это очень ценные указания, неразрывно связанные с пребыванием в Пуатье. Таким образом, в Шиноне происходил если и не настоящий процесс, как тот, который будет проходить в главном городе провинции Пуату, то по крайней мере допрос по всем правилам, проведенный представителями церкви.

"Они расспрашивали Жанну в моем присутствии, – уточняет герцог Алансонский, – зачем она приехала и кто послал ее к королю? Она отвечала, что приехала по поручению Царя Небесного и что ей были голоса [38] и дали ей совет, что ей нужно делать; говорила она и другие вещи, о которых я не помню. Затем сама Жанна за обедом сказала мне, что ее пристрастно допрашивали, но что она знала и могла не больше, чем она рассказала тем, кто ее расспрашивал".

38

Под "голосами" или "советом" Жанны д'Арк подразумеваются являвшиеся ей, по ее словам, святые Михаил, Екатерина и Маргарита. Все эти святые были достаточно популярны во Франции, и в частности в народной среде. Кроме того, специалисты находят некоторые дополнительные мотивы для объяснения того, почему именно эти святые могли стать главными персонажами откровений Девы. В конце XIV – первой половине XV в. архангел Михаил считался покровителем династии Валуа, а значит, главным французским "национальным" святым, поскольку для человека той эпохи преданность родине и королю были неразделимы. Покровительством святого Михаила во Франции объясняли успешную оборону монастыря Мон-Сен-Мишель (Горы святого Михаила) в Нормандии. Расположенная на скале крепость так и не сдалась англичанам даже после полной оккупации Нормандии. Ее гарнизон хранил верность французской монархии и считал себя находящимся на службе у короля Франции. На родине Жанны д'Арк культ святого Михаила был особенно распространен, поскольку непосредственно через ее родную деревню Домреми проходила дорога, которая вела к известному центру паломничества – аббатству Сен-Мишель в Лотарингии. Святая Екатерина считалась покровительницей девушек; ее также высоко почитали во Франции. Во многих церквах находились изображения святой Екатерины в виде юной девушки, держащей в руках атрибуты своего мученичества – зубчатое колесо и меч. Знаменитый меч Жанны д'Арк был найден по ее поручению в аббатстве Сент-Катрин-де-Фьербуа, то есть под сенью имени этой святой, Относительно причин присутствия в откровениях Девы святой Маргариты интересную гипотезу высказал В. И. Райцес (см.: Райцес В. И. Жанна д'Арк. Факты, легенды, гипотезы. Л., "Наука", 1982, с. 102 – 105). По этой гипотезе, в восприятии Жанны две истории тесно переплелись: официально признанной святой Маргариты, раннехристианской мученицы, обезглавленной в древности в Антиохии, и апокрифической (не признанной официальной церковью) "святой Маргариты, именуемой Пелагией". Последняя была известна тем, что, отказавшись от мысли об утрате девственности, бежала из дома в день своего бракосочетания. В рассказах и письменных повествованиях о ней сообщалось, что перед побегом она остригла волосы и надела мужской костюм.

Всю свою недолгую, но яркую жизнь, прожитую в Истории, Жанна утверждала, что через этих святых Бог извещал ее о той миссии, которая была на нее возложена: изгнать англичан из Франции, снять осаду Орлеана и короновать в Реймсе законного наследника французского престола Карла VII из династии Валуа.

И герцог заключает:

"Король, как только он услышал отчет тех, кого он назначил для допроса, вновь пожелал, чтобы Жанна отправилась в Пуатье и была там допрошена еще раз; но я не присутствовал на этом допросе, устроенном в Пуатье".

"Процесс в Пуатье"

Того, что нам известно, достаточно, чтобы составить представление об этом "процессе в Пуатье", который не раз комментировали. Полагая, что предосторожности никогда не излишни, король решил увеличить число тех, кому доверено допросить девушку, и выбрать из них самых достойных; а собраться они должны были в Пуатье.

Жанну поселили в доме метра Жана Рабате, адвоката Парижского парламента, присоединившегося к королю двумя годами ранее. Нескольким женщинам было поручено тайно наблюдать за ее поведением, собрали прелатов, составивших суд "экспертов", на которых возлагалась обязанность допросить Жанну. Франсуа Гаривель, советник короля, добавляет несколько имен к названным герцогом Алансонским: Гийом Эмери, монах-доминиканец [39] , богослов; еще один бакалавр богословия по имени Гийом Ле Марье, каноник Пуатье; некто Пьер Сеген, которого называют специалистом по Священному писанию; монах ордена кармелитов [40] Жан Ламбер; Матьё Менаж и, главное, Сеген Сеген, монах-доминиканец, который станет позже деканом факультета в Пуатье. Гаривель также уточняет, что Жанну допрашивали неоднократно и следствие заняло примерно три недели; ему самому пришло в голову задать вопрос: почему она называет короля дофином, а не королем? Она отвечала, что не назовет его королем, пока он не будет коронован и миропомазан в Реймсе, в городе, куда она намеревается его отвести. Гаривеля особенно поразила глубокая набожность этой "простой пастушечки", как ее называли.

39

Доминиканский орден ("псов Господних"), или орден братьев-проповедников, основан святым Домиником (1170 – 1221) в Тулузе как нищенствующий миссионерский орден. С первых дней своего существования вступил в борьбу с альбигойцами, обратившись к мечу. Вскоре доминиканцам были доверены высшая церковная цензура и инквизиция. Позднее доминиканцы были оттеснены от этой деятельности иезуитами.

40

Кармелиты – монашеский орден, называемый так потому, что центром его был основанный во второй половине XII в. монастырь в горном массиве Кармел (Кармил) в Палестине. С 1245 или 1247 г. – нищенствующий орден.

Больше всего сведений о следствии в Пуатье можно почерпнуть из показаний Сегена Сегена. Допрос, видимо, доставлял ему огромное удовольствие: Жанна отвечала совершенно свободно – ведь ее допрашивали добросовестные судьи. Брат Сеген вспоминает об этом, будучи уже пожилым человеком – семидесяти лет или около того, – но он прекрасно помнит некоторые ответы, передает нам впечатление, которое Жанна произвела на него. Председателем Королевского совета по этому вопросу он называет метра Реньо де Шартра, архиепископа Реймского. Он упоминает даже метра Жана Ломбара, члена Парижского университета, также укрывающегося в Пуатье. Именно метр Ломбар спросил у Жанны, зачем она приехала. "Она ответила очень достойно", – пишет он. Язык Жанны всегда вызывал восхищение. "Эта девица говорила очень хорошо, – скажет о ней пожилой дворянин из окрестностей Вокулёра Альбер д'Урш и добавит: – Я бы очень хотел иметь столь достойную дочь".

И вот в Пуатье впервые в рассказе появляется то, что должно назвать "призванием Жанны": призыв, на который – как она говорила и никогда не отказалась от этих слов – она ответила.

"Когда она пасла стадо, ей был голос, возвестивший, что Бог сжалился над народом Франции и что ей самой, Жанне, нужно идти во Францию. Услышав это, она расплакалась; тогда голос велел ей отправляться в Вокулёр, ибо там она найдет своего капитана, с которым будет в безопасности, и он отведет ее во Францию к королю, и что она не должна колебаться. И вот она сделала, как ей было сказано, и пришла без каких-либо препятствий к королю".

Характер вопросов и атмосфера допроса прекрасно чувствуются в описании брата Сегена. Приведем в качестве примера ответ, данный метру Гийому Эмери:

"Ты сказала, что тебе был голос: "Бог хочет избавить народ Франции от бедствий, которые он переживает", но, если Он хочет избавить его от этого, нет необходимости прибегать к помощи вооруженных людей. И тогда Жанна отвечала: "Во имя Божие солдаты будут сражаться, и Бог пошлет им победу".

"Этим ответом метр Гийом остался доволен", – комментирует брат Сеген. Действительно, нельзя лучше показать грань между действием милости Божьей и мирскими средствами – вечная проблема споров богословов.