Жанна де Ламот
Шрифт:
Из всего этого Жанна вывела, что счастье все-таки благоприятствует ей, потому что иначе, как счастьем, она не могла объяснить полученное предупреждение. Понять путем логического рассуждения, почему было сделано такое предупреждение, она никак не могла; сделать это мог или благоприятель Жанны или же враг дука дель Асидо.
Но Жанна не знала в Петербурге никого, кто мог бы быть ее благоприятелем, и враги дука ей тоже казались неизвестными.
Глава XLIV
Объяснение
В записке княгини Марии Саше Николаичу было сказано: «Постарайтесь
Происшедшую на его глазах сцену в Летнем саду, то есть то, как дук увел оттуда жену, Саша Николаич объяснил себе не грубой выходкой дука, на которую считал его не способным, а тем, что, очевидно, случилось дома у них что-либо очень важное, что потребовало немедленного возвращения домой княгини. Поэтому он прежде всего попробовал самый простой способ увидеться с княгиней, то есть прямо приехал к ней и велел доложить о себе.
Он приехал уже после объяснения княгини с дуком, и она немедленно приняла его. Он вошел в знакомую ему уже комнату, нижнюю гостиную с окнами в сад на балкон, и княгиня Мария тут встретила его.
— Вы мне написали! — заговорил Николаев, здороваясь с нею. — Я не знаю, как мне вас благодарить!
— За что?
— За те несколько строк и, главное, за обратную расписку отца дука моему отцу в том, что он получил все свои деньги обратно!
— Как расписку?.. Какую расписку?! — воскликнула княгиня Мария, пораженная его словами. — Я не посылала вам никакой расписки! Я вам только советовала подождать платить до тех пор, пока я вам не скажу этого сама, и вот сегодня именно это я и хотела сказать!!
— Вы хотели сегодня сказать мне, чтобы я заплатил Луку?!..
— Ну да, долг, который вы признали!
— Но тогда у меня не было обратной расписки, о которой я помнил довольно смутно… Мне казалось, будто она находилась среди документов моего отца, но, наверное, я этого не знал, потому что никогда внимательно не пересматривал этих документов, имевших, по-моему, значение лишь историческое, как память или как автографы. Но вы сами прислали мне эту записку.
— Да нет же! — перебила княгиня Мария. — Я не посылала вам!..
— Но те строки, с которыми вы обратились ко мне, были написаны на оборотной стороне этой расписки!
— Вы не шутите и не ошибаетесь?
— Нет, княгиня, но меня удивляет ваше недоумение.
— Я второпях написала на первом же попавшемся клочке бумаги, который мне подсунул Орест… Я и не подозревала, что это была обратная расписка отца дука.
«Опять Орест! — подумал Саша Николаич. — Впрочем, доискаться будет легко, откуда у него появилась расписка!»
В это время княгиня Мария тоже соображала, что ей делать? Она осознавала всю необходимость получить деньги с Николаева и в то же время видела полную невозможность заставить теперь его заплатить.
Теперь ясно было, что он написал свое письмо дуку вовсе не в силу ее совета, а в силу того, что имел в руках неопровержимые доказательства, что платить ему не следует.
— Простите! — сказала княгиня Мария. — Я вообще терпеть не могу денежных дел! О существовании обратной расписки я и не подозревала! Я очень рада, что она пришла к вам, хотя и косвенным образом, через меня!
Она решила сначала выяснить вопрос о расписке с мужем, а затем вернуться с Николаевым к разговору о
А сам Николаев только и желал этого.
— Да! Не будем говорить о деньгах! — восторженно произнес он. — Есть вещи, которые нельзя оценить никакими деньгами!..
— Например?..
— Например, вашу улыбку!.. Да ведь хоть раз кто увидит ее, тот не сможет забыть то счастье, которое испытал, когда вы улыбнулись!..
И между ними начался тот разговор, который имели обыкновение вести влюбленные в начале девятнадцатого столетия, то есть разговор высокопарный, с деланными, метафорическими фразами, условными поэтическими выражениями, соответствовавшими эпохе. Но суть всего этого была та же самая, что и испокон века. Та же постепенность соблюдалась в разговоре, и княгиня Мария, поощрявшая своим вниманием любовное красноречие Саши Николаича, вела себя в данном случае, как все женщины, когда перед ними тот, кто им нравится.
Мало-помалу Саша сполз с низенького кресла, на котором сидел, и очутился на коленях; рука княгини Марии оказалась в его руках, и он припал к ней горячими губами…
Вечная песня… старая история… старая, как мир…
— Мария! — страстно шепнул Саша Николаич. — Я верю в то, что мы рождены друг для друга, что наши души давно слились на небесах, мы соединимся здесь, как они слились там, чтобы быть неразлучными… Я много думал о нас в последние дни и признал, что счастье для нас возможно… мы можем соединиться с тобой…
— Но я не могу оставить дука, моего мужа! — сказала княгиня Мария.
— Можешь… все можешь сделать… А для тебя это легче, чем для всякой другой!.. Ты обвенчана с дуком лишь по католическому обряду за границей и ваш союз скрепляет договором гражданского брака лишь Франция. Все это необязательно для тебя здесь, в России, как для православной и для русской подданной; мы можем обвенчаться по православному обряду.
Это было вовсе не то, чего желала княгиня Мария. Она хотела возвышенных поэтических отношений к молодому человеку, понравившемуся ей, но обстановка жизни, титул, знакомства и положение она хотела сохранить княжеские и оставаться по-прежнему женой дука дель Асидо. Перспектива стать просто госпожой Николаевой и пользоваться доходами с определенного капитала, а не швырять деньгами, когда и как заблагорассудится, вовсе не прельщала ее. И потому она не ответила на слова Саши Николаича тем восторгом, которого он ждал от нее.
А он был так уверен в этом восторге с ее стороны, что, увидев как будто нахмурившееся лицо княгини Марии, вдруг весь вспыхнул и заговорил взволнованнее прежнего, с нескрываемым испугом:
— Что значат эти нахмуренные брови и серьезно сжатые губы?.. Я не ждал этого… я думал, что когда я выскажу свой план, скажу, что нам можно будет соединиться навек перед Богом и людьми, то мои слова будут встречены с радостью.
— Вы слишком многого требуете от меня!
— Как многого?! — воскликнул Саша Николаич, не помня хорошенько, что говорит. — Да разве не вы улыбались и глядели на меня так, что я читал бессловесный ответ моему чувству в ваших глазах!.. Да сейчас… сию минуту я на коленях целовал ваши руки… разве после этого я не получил права назвать вас своей женой, если есть возможность сделать это перед законом?!