Жар-книга (сборник)

Москвина Татьяна Владимировна

Но роман «Весь мир театр» эту тоску по Ланцелоту явно не удовлетворит. В одном из лучших фандоринских сочинений Акунина, в «Статском советнике», Эраст Петрович давал бой настоящему дракону мнимой государственности, сражался со зловещим порядком вещей. А теперь, когда ему исполнилось пятьдесят пять лет, не нашел ничего лучшего, как влюбиться в актрису Элизу Альтаирскую-Луантэн, которую якобы преследует неведомый маньяк-убийца.

Вот у него в 1911 году других дел не нашлось! Б. Акунина понять можно: он, как всегда, решал свои игровые задачи, скрещивал героя-сыщика с героем любовного романа, сочинял воображаемый русский театр, наполнял пространство своими картонными персонажами и штампованными рассуждениями. А что прикажете делать читателю, если его любимый герой стал придурком из дамского романа?

Не может сыщик, неважно, любитель он или профессионал, влипать в мир нежных чувств. Или, во всяком случае, не это в нем главное. Влюбленный Фандорин вызывает неловкость и раздражение. Тем более, Элизу Альтаирскую-Луантэн хочется придушить сразу после ее появления в книге, так она банальна и скучна – просто какой-то экстракт из всех банальностей, написанных о «роковых актрисах». И Фандорин, потеряв черты Ланцелота, теряет все свое скромное обаяние.

Вот создатели сериала «Версия», который недавно показали по НТВ, поступили абсолютно верно. Они пригласили на главную роль – Желвиса, следователя прокуратуры, преданного своему делу – отличного актера Александра Лыкова, когда-то прославившегося в образе Казановы из первых «Ментов».

Лыков был бы идеальным исполнителем Ланцелота в «Драконе». Умные глаза, незабываемое носатое лицо с лукавой обаятельной усмешкой, замечательная психическая подвижность, естественность, юмор, полное отсутствие заштампованных реакций. И таинственное умение вызывать доверие и любовь. Странного своего чудачка, следователя Желвиса, актер полностью оживил. Пусть он комично потирает свою редкую бородку, прикидывается чайником, валяет дурака – это, конечно, тот самый, кого ждет город, веками поглядывая на дорогу. Спокойно и умело Желвис разоблачает целую банду, захватившую провинциальный городишко и возглавляемую самим начальником милиции! Сквозь комизм характерной маски проглядывает настоящий герой, древний могучий дух, который никого и никогда не боится, потому что кого ж ему бояться? Престол света – грозный престол, ему никакие драконы не страшны.

И вот что примечательно: доблестный Желвис, заполняющий свой досуг изготовлением игрушечных солдатиков, по-рыцарски одинок. Правда, к нему захаживает одна милая спортивная девушка. Но без всякой лишней лирики, так, в рабочем порядке. И это правильно. Любовь дело серьезное, и борьба с драконом дело серьезное – может, когда-то, у могучих людей древности, оно как-то совмещалось, а нынче приходится выбирать что-то одно. Современному Ланцелоту придется быть аскетом, иначе он завязнет, как муха, в любовных переживаниях и выяснении отношений.

Бывает, что искусство берет своих героев из жизни, – а бывает, что жизнь начинает подражать искусству. Наша современная жизнь такова, что героев-Ланцелотов из нее можно извлечь при большом усилии творческой воли. Это почти невозможно. Но вот «наворожить» таких героев, творя их на экране и в книгах, возможно. А как иначе объяснить тот факт, что после сериала «Тайны следствия» значительно улучшилась работа Генеральной прокуратуры?!

Так что дадим Б. Акунину добрый совет: не прививать благородному одинокому Фандорину приторные коллизии любовных романов. Он может влюбиться, это ничего. Но после этого, с именем возлюбленной на устах, он обязан отправиться на борьбу с настоящим драконом. Первым делом, как пелось в старинной советской песенке, первым делом – самолеты. Ну а девушки потом.

2010

Такие они, нечитатели

Один сведущий в литературе человек сообщил мне информацию, в которую разум отказывается верить, в то же время понимая, что это – правда.

В настоящее время в России живут сорок тысяч писателей, которые при желании могут публиковаться в шестистах литературных журналах и претендовать на семьсот литературных премий.

Вместе с тем тираж прозаической книжки, считающийся хорошим, – пять тысяч экземпляров, а поэтической – одна тысяча экземпляров.

– Если бы эти наши новые писатели хотя бы иногда покупали книги своих коллег… – с усмешкой одновременно грустной и ехидной заметил сведущий человек, – тиражи бы увеличились втрое-вчетверо, а то и больше…

Но они не покупают книг! Они сами пишут книги, но книг не покупают и не читают!!

Итак, запомним: люди двух племен живут на земле, имя им читатели и нечитатели.

Читатель читает при любой возможности – на досуге, на работе и перед сном, в очереди и в метро-поезде-самолете.

Нечитатель не читает всегда, делая исключения для меню в кафе, сообщений в мобиле и в редчайших случаях – бесплатного рекламного журнала, если он торчит перед глазами, а ему ехать/лететь три часа.

Но, пролистав журнал, нечитатель, словно надорвавшись от непривычной работы, тут же засыпает, с видом полного изнурения, жадно открыв рот и откинув назад утомленную, отяжелевшую голову.

Нечитатель может только не читать, читать он не может. Это не специально, не нарочно. Это, видимо, органическое, врожденное свойство, вроде цвета волос или размера ног. Проблема в том, что нечитателей вдруг оказалось больше, чем читателей, в количестве почти катастрофическом для культуры.

Читателю понять нечитателя «невозможно, немыслимо»!

Что может быть проще и приятней, чем взять в дорогу книжечку, для восприятия которой не надо тратить никаких энергий, не надо затыкать уши противными наушниками и таскать специальные носители.

Но в вагоне поезда «Сапсан», в котором я обречена ездить два-три раза в месяц, читают обычно три человека – девица лет тридцати читает Шилову, женщина средних лет, опора государства, читает женский журнал, но не «Вог», а я сижу и читаю любимую книгу «Недвижимость и цены».

Это все!

(Иногда кто-то читает электронную книгу – но тоже редко, одна особь вагона на два-три.)

А ведь в «Сапсане» ездят люди, которым хоть что-то надо в жизни – хотя бы денег. Люди при должностях, люди, принимающие некоторые решения. И что они делают, когда поезд трогается и у них образуется свободное время?

Сначала они говорят по телефону. Где-то полчаса.

А потом – спят.

Все равно в какое время – утром, днем, вечером. Без разницы. Эти гениальные люди могут спать в любое время суток, мгновенно отключаясь. И не надо мне петь про «убаюкивающие движения поезда» – во-первых, их в «Сапсане» нет, во-вторых, точно так же, с таким же сладострастно раззявленным ртом, нечитатели возлежат и в самолетах, которым уж никак не припишешь «убаюкивающие движения».