Жар-птица. Свирель славянина

Бальмонт Константин Дмитриевич

Песня в воздухе над Вислой да не молкнет никогда, Как победный образ Ванды жив, пока течет вода.

ЕЛЕНА-КРАСА

В некотором царстве, за тридевять земель, В тридесятом государстве — Ой звучи, моя свирель! — В очень-очень старом царстве жил могучий сильный Царь, Было это в оно время, было это вовсе встарь. У Царя, в том старом царстве, был Стрелец-молодец. У Стрельца у молодого был проворный конь, Как пойдет, так мир пройдет он из конца в конец, Погонись за ним, уйдет он от любых погонь. Раз Стрелец поехал в лес, чтобы потешить ретивое, Едет, видит он перо из Жар-Птицы золотое, На дороге ярко рдеет, золотой горит огонь, Хочет взять перо — вещает богатырский конь: «Не

бери перо златое, а возьмешь — узнаешь горе». Призадумался Стрелец, Размышляет молодец, Ваять — не взять, уж больно ярко, будет яхонтом в уборе, Будет камнем самоцветным. Не послушался коня. Взял перо. Царю приносит светоносный знак Огня. «Ну, спасибо, — царь промолвил, — ты достал перо Жар-Птицы, Так достань мне и невесту по указу Птицы той, От Жар-Птицы ты разведай имя царственной девицы, Чтоб была вступить достойна в царский терем золотой! Не достанешь — вот мой меч, Голова скатится с плеч». Закручинился Стрелец, пошел к коню, темно во взоре. «Что, хозяин?» — «Так и так», мол. — «Видишь, правду я сказал: Не бери перо златое, а возьмешь — узнаешь горе. Ну, да что ж, поедем к краю, где всегда свод Неба ал. Там увидим мы Жар-Птицу, путь туда тебе скажу. Так и быть уж, эту службу молодому сослужу».  Вот они приехали к садам неземным, Небо там сливается с Морем голубым, Небо там алеет невянущим огнем, Полночь ослепительна, в полночь там как днем. В должную минутку, где вечный цвет цветет, Конь заржал у Древа, копытом звонким бьет, С яблоками Древо алостью горит, Море зашумело. Кто-то к ним летит. Кто-то опустился, жар еще сильней, Вся игра зарделась всех живых камней. У Стрельца закрылись очи от Огня, И раздался голос, музыкой звеня. Где пропела песня? В сердце иль в саду? Ой свирель, не знаю! Дальше речь веду. Та песня пропела: «Есть путь для мечты. Скитанья мечты хороши. Кто хочет невесты для светлой души, Тот в мире ищи Красоты». Жар-Птица пропела: «Есть путь для мечты. Где Солнце восходит, горит полоса, Там Елена-Краса золотая коса. Та Царевна живет там, где Солнце встает, Там где вечной Весне сине Море поет». Тут окончился звук, прошумела гроза, И Стрелец мог раскрыть с облегченьем глаза: — Никого перед ним, ни над ним, Лишь бескрайность Воды, бирюза, бирюза, И рубиновый пламень над сном голубым. В путь, Стрелец. Кто Жар-Птицу услышал хоть раз, Тот уж темным не будет в пути ни на час, И найдет, как находятся клады в лесу, Ту царевну Елену-Красу. Вот поехал Стрелец, гладит гриву коня, Приезжает он к вечно-зеленым лугам, Он глядит на рождение вечного дня, И раскинул шатер-златомаковку там. Он расставил там яства и вина, и ждет. Вот по синему Морю Царевна плывет, На серебряной лодке, в пути голубом, Золотым она правит веслом. Увидала она златоверхий шатер, Златомаковкой нежный пленяется взор, Подплыла, и как Солнце стоит пред Стрельцом, Обольщается тот несказанным лицом. Стали есть, стали пить, стали пить, и она От заморского вдруг опьянела вина, Усмехнулась, заснула — и тотчас Стрелец На коня, едет с ней молодец. Вот приехал к Царю. Конь летел как стрела, А Елена-Краса все спала да спала. И во весь-то их путь, золотою косой Озарялась Земля, как грозой. Пробудилась Краса, далеко от лугов, Где всегда изумруд расцветать был готов, Изменилась в лице, ну рыдать, тосковать, Уговаривал Царь, невозможно унять. Царь задумал венчаться с Еленой-Красой, С той Еленой-Красой золотою косой. Но не хочет она, говорит среди слез, Чтобы тот, кто ее так далеко завез, К синю Морю поехал, где Камень большой, Подвенечный наряд там ее золотой. Подвенечный убор пусть достанет сперва, После, может быть, будут другие слова. Царь сейчас за Стрельцом, говорит: «Поезжай, Подвенечный наряд Красоты мне давай, Отыщи этот край — а иначе, вот меч, Коротка моя речь, голова твоя с плеч» Уж нс вовсе ль Стрельцу огорчаться пора? Вспомнил он: «Не бери золотого пера». Снова выручил конь: перед бездной морской Наступил на великого рака ногой, Тот сказал: «Не губи». Конь сказал: «Пощажу. Ты зато послужи». — «Честью я послужу» Диво-Рак закричал на простор весь морской, И такие же дива сползлися гурьбой, В глубине голубой из-под Камня они Чудо-платье исторгли, блеснули огни. И Стрелец-молодец подвенечный убор Пред Красой положил, но великий упор Тут явила она, и велит наконец, Чтоб в горячей воде искупался Стрелец. Закипает котел Вот беда так беда. Брызги бьют. Говорит, закипая, вода Коль добра ты искал, вот настало добро. Ты бери не бери золотое перо. Испугался Стрелец, прибегает к коню, Добрый конь-чародей заклинает огню Не губить молодца, молодого Стрельца, Лишь его обновить красотою лица. Вот в горячей воде искупался Стрелец, Вышел он невредим, вдвое стал молодец, Что ни в сказке сказать, ни пером написать. Тут и Царь, чтобы старость свою развязать, Прямо в жаркий котел. Ты желай своего, Не чужого Погиб Вся тут речь про него. А Елена-Краса золотая коса — Уж такая нашла на нее полоса — Захотела Стрельца, обвенчалась с Стрельцом, Мы о ней и о нем на свирели поем.

СЕВЕРНЫЕ

Мы поем о Скандинавах Точно, смелы Скандинавы. Много грабили, все к Югу шли они от белых льдов. И на Западе далеком свет нашли широкой славы, Предвосхитили Колумба за четыреста годов. Меж таких пределов разных, как глухое Заонежье И Атлантика с Винландом, светлый Киев и Царьград, Чайки Норги пролетели лабиринты побережья, И о викингах доныне волны моря говорят. Даже в эту современность, Скальд седой и величавый Опрокинул все оплоты мелкомыслящих людей, Показал, припомнив древность, что не меркнут Скандинавы, Башня Сольнеса надменна, Майя — в зареве страстей. Гордым воронам хваленье. Скандинавам память наша Вознесет охотно песню, светел Один, мощен Тор. Но да вспенится разгульно и еще другая чаша, В честь Славян, и в честь Перуна, знавших, знающих простор.  Разметать чужие риги, растоптать чужие гумны Люди Севера умели, как и мы, пьянясь бедой Но пред ними ль будут падать — Тайновидец наш безумный, И кудесник Русской речи, Песнопевец наш златой! Прикоснувшись к Преступленью, мы раздвинули границы, Перебросив дерзновенье до истоков Божества. Мы в степях бежим как кони, мы в степях летим как птицы, Посягнувши, посягаем, знаем вещие слова. И любиться, целоваться кто умеет, как Ярило? В благородстве и в размахе превзошел ли кто Илью? Честь и слава Скандинавам! Да шумит в морях ветрило! Честь Славянам! Пью за Север, пью за Родину мою!

ЖИВАЯ ВОДА

Богатыри родные, В вас светят небеса, В вас водные, степные, Лесные голоса. Вы детство укачали, Как зимняя метель Качает в снежной дали Загрезившую ель. Вы в отрочестве жили Как отсвет вечных сил, Как стебель давней были, Который тьму пробил. Вы юность обвенчали С нарядною мечтой, С глубинностью печали, С улыбкой золотой. Когда мечта хотела Быть в яркой зыби дней, Вы поглядели смело, Жар-птицу дали ей. Когда в затон мечтанья Вошла, как тень, печаль, Вы сделали страданье Прозрачным, как хрусталь.