Жар твоих объятий (Отвергнутая)
Шрифт:
— Послушайте, Генри, нужно провести расследование, а потому мы должны привлечь к этому делу власти. Давайте пошлем за полицейским, и пусть он все решает.
— Надо самого слугу отправить в полицию, — предложил один из мужчин.
— Именно так, — подхватил другой. — В полицию! — Филаделфия побледнела. Она слышала, как выругался Эдуардо, но и без него отлично понимала, что им обоим надо избежать вмешательства полиции. Стоит им повнимательнее вглядеться в него, как его маскарад будет раскрыт, и тогда…
— …никогда нельзя предвидеть, что тебя ожидает.
Филаделфия, повернув голову, увидела знакомое лицо маркиза Д’Эда. Он стоял окруженный дамами и что-то очень эмоционально им рассказывал. Когда он успел войти в комнату? И почему так рад тому затруднительному положению, в которое она попала? Если он скажет властям о своих подозрениях, то она вместе с Эдуардо попадет в тюрьму.
— Минуточку! — закричала она в отчаянии. — Неужели я заслужила такое оскорбление? Нет и еще раз нет! — Она посмотрела на Генри, чувствуя угрызения совести из-за того, что решила играть на его чувствах, но настроенная на то, чтобы любой ценой спасти Эдуардо и себя. — Неужели вы не можете предотвратить этот позор, месье? Что скажет ваша тетя, когда узнает, что случилось со мной?
Генри подошел к ней и взял за руки.
— Моя дорогая мадемуазель, я защищу вас.
— А Акбара?
Генри посмотрел на бородатого варвара и в который раз удивился, почему он вызывает у него такое отвращение.
— Его обвиняют в воровстве, а это уже компетенция полиции, — беспомощно ответил он.
— Хорошо, месье. Теперь я понимаю, насколько вы лояльны. Мне придется самой заняться этим делом.
Махнув рукой, она отстранила Генри и направилась к софе, на которой, отчаянно рыдая, сидела леди, потерявшая свой жемчуг.
— Мадам Олифант, не могли бы вы уделить мне минуту внимания? — Властный голос заставил плачущую леди поднять голову и в недоумении посмотреть на Филаделфию. — Мадам, вы оговорили моего слугу, и я требую, чтобы вы признали свою неправоту.
— Ни за что! — закричала леди визгливым голосом — Мой жемчуг украден, и я хочу, чтобы мне вернули его.
— Я вас понимаю. Я сама обезумела бы от горя, если бы украли мое колье де Ронсар. — Для убедительности Филаделфия дотронулась рукой до бриллиантового колье на шее. — Но я не стала бы обвинять вас, мадам, только потому, что вы стояли рядом, когда оно исчезло.
— Конечно же, нет! — воскликнула леди.
— Тогда почему вы обвиняете моего слугу?
— Он целый вечер слонялся по коридору. Все, кто выходил из гостиной, были вынуждены проходить мимо него. — Она посмотрела на Акбара и вздрогнула от страха. — Посмотрите на него. Ни дать ни взять бородатый сарацинский язычник. Нам надо опасаться его.
— Он охраняет меня, мадам, и я доверяю ему, как бы вы доверяли своему мужу. — Говоря это, Филаделфия оглядела гостиную и поняла, что мужа дамы здесь нет. — Кстати, где месье Олифант?
— Он плохо себя чувствует и остался дома, — ответила женщина, потупив взгляд.
— Вы здесь одна?
— Разумеется, нет! — Женщина бросила на Филаделфию
— Ах так. Маркиз был свидетелем этого воровства? — жестко спросила Филаделфия.
Застигнутая врасплох, женщина пробормотала:
— Ну… я… я точно не знаю.
— Тогда скажите, — начиная нервничать, настаивала Филаделфия, — маркиз был с вами, когда произошло это воровство?
— Я почувствовала себя плохо после малинового мороженого, и маркиз предложил мне пройти в библиотеку, где нет народа и где бы я могла прийти в себя. Он первым заметил отсутствие жемчуга. — Она поискала глазами маркиза и увидела, что он неприязненно смотрит на нее.
— Мадам Олифант говорит правду, — сказал маркиз, когда взгляды всех присутствующих устремились на него. — Мне тоже не по себе в присутствии этого дикаря в тюрбане. Он намеренно встал на нашем пути, когда я сопровождал миссис Олифант в библиотеку. Уже там я заметил, что жемчуг с ее шеи исчез. Моя табакерка, инкрустированная драгоценными камнями, была вытащена из кармана вором, который налетел на меня на улице. — Он обдал Филаделфию холодным взглядом. — Я слышал, что искусный воришка может снять кольцо с вашего пальца во время рукопожатия. — Маркиз посмотрел на хозяина. — Не обижайтесь на меня, месье Доггет. Кто бы мог подумать, что такое случится в нашем обществе!
Филаделфия тоже обратила свое внимание на хозяина.
— Скажите, месье Доггет, подобные кражи часто случаются в приличных домах Нью-Йорка?
— Довольно часто, — ответил хозяин. — Воровство, словно чума, захватило Нью-Йорк.
— Неужели? — удивилась Филаделфия, пряча улыбку, которая невольно появилась на ее лице от этой неожиданной новости. — Но как же вы боретесь с этой напастью?
— Что здесь можно сделать, особенно если гостей мало и все они хорошо известны хозяевам.
— А у вас, месье, что-нибудь пропало?
— Золотые карманные часы, кольцо с ониксом и немного денег. Все это случилось в новогодние праздники, — сокрушенно ответил хозяин.
Эдуардо, до сих пор молчавший, тихо засмеялся, поняв, куда клонит Филаделфия.
— Воровство происходит в лучших домах города? — продолжала Филаделфия.
— Да, — ответил хозяин.
— На Пасху в доме Олифантов у меня украли любимые часы, — сообщил Генри на удивление веселым голосом, так как до него дошла одна простая вещь: мадемуазель де Ронсар и ее слуга появились в городе всего несколько недель назад, а воровство пустило корни в обществе.
— Теперь я начинаю понимать, — торжественно заявила Филаделфия. Она медленно оглядела гостей, и в комнате воцарилась гробовая тишина. — Воровство для вас не новость, однако сегодня вы выбрали для обвинений совершенно незнакомого вам человека, потому что гораздо легче обвинить его или меня, чем искать вора среди ваших знакомых.
Она посмотрела в глаза каждому из присутствующих и намеренно задержала взгляд на маркизе.
— Вот что я должна сказать вам, друзья: вор среди вас! И не надо винить моего слугу!