Жара в Аномо
Шрифт:
— Не хочу! — прервал капитан. — Не хочу вдаваться в душевные нюансы вашего неподражаемого старца! Не отвлекайтесь.
— Виноват, но эти подробности объясняют многое.
— Они отвлекают мою мысль. Прошу вас: суть, факты, последовательность происшедшего. Не тратьте столько слов. Впрочем, как вам угодно, только не уходите в сторону. Продолжайте.
— Слушаюсь. Белый догнал машину у цветочных лотков, она притормозила. Затем взревела, как "боинг".
— Насчет самолета тоже подсказала ваша дряхлая песочница?
— Нет, — слегка смутился Ойбор, — он только сказал, что взревела.
— А я уж подумал, что престарелый башмачник заодно и консультант министерства обороны по авиации.
Киматаре Ойбор был непробиваем. Со стороны могло бы даже показаться, что ему нравится далеко не мирная ирония начальника. Он продолжал:
— В разговоре с ним вы удивились бы еще многому. Нам повезло. И он вовсе не трус, как заверяла его жена. Кстати, разрешение на оружие и охотничья карточка у него в порядке.
— Мы опять отвлеклись.
— Да, машина… Не иначе мощный, форсированный мотор при скромном кузове. Старик уверяет, что смог бы ее узнать.
— А русского дипломата он не признал в том белом?
— Нет, — сказал Ойбор. — Я предполагаю, тот сразу же покинул страну. Ведь аэропорт почему-то так и не блокировали.
— С этим мы разберемся. Значит, после того, как исчезла желтая машина, он уже ничего не видел? И никого?
— Так точно, — твердо заверил сержант, — ему сделалось дурно от того, что успел увидеть. Спрятался. И лишь перед самым прибытием полиции снова рискнул выглянуть в окно. Он видел, как мальчишка обнаружил зажигалку возле киоска, как удивился находке и, схватив ее, тут же удрал, даже не оглядевшись вокруг, не подозревая о трагедии, разыгравшейся на площади перед его приходом.
— Это несомненно?
— Да.
— Плохо, — сокрушался Даги Нгоро, — очень плохо…
— Установлено, что зажигалка не имеет отношения ни к Банго, ни к русскому, она могла принадлежать только тому хромому с тросточкой. Вероятно, обронил ее в драке и не заметил.
— Зато ваш старец заметил, что это зажигалка, так? Надо понимать, она была величиной с верблюда?
— Нет, конечно. Старик не мог разглядеть с такого расстояния. Мальчишка признался, что это была зажигалка. Серебряная газовая зажигалка с секретом и насечкой "Сделано в Гонконге". Слишком заметная и дорогая штуковина, чтобы долго пролежать на тротуаре. Тем более днем.
Нгоро требовательно протянул ладонь.
— Увы, — Ойбор огорченно развел руками. — Парнишка успел сбыть ее на базаре, но он подробно описал перекупщика и божится, что тот часто появляется в скобяном ряду. Найдем.
— Зажигалка уже прошла через множество пальцев… и тем не менее приложите все усилия в розыске.
— Да, гражданин капитан.
— Хорошо. Дальше.
— Дальше уже предположения, основанные, правда, на данных экспертизы следов на месте происшествия и предварительных выводов следствия. Кто-то наехал машиной на инженера еще раз. Для этого ему пришлось убрать посольского стража, привлеченного подозрительным шумом. Он каким-то непостижимым для меня образом вернул полицейского в будку и там прикончил. Самое необъяснимое, пожалуй.
— Неужели нет ни малейшей зацепки насчет этого негодяя?
— Ни малейшей, гражданин капитан. Ясно только, что неизвестный сумел завести стоявший неподалеку от ворот русский автомобиль, с помощью которого попытался накрыть следы прежней машины, еще раз наехав на умирающего. А ведь ключ от зажигания лежал в кармане русского, который, как установлено, находился все это время в здании представительства. И все же убийца сумел управиться с машиной. Надо полагать, с незнакомой. Впрочем, автомобилей этой марки у нас не так уж мало.
— Чудовищно! Трудно поверить в подобную жестокость человека.
— Вот именно, — сжав зубы, процедил Киматаре Ойбор, — поверить трудно…
— Трудно поверить также, что все это проделал опытный преступник, — сказал Нгоро. — Нет логики в его действиях. Если уж задумал навести подозрение полиции на русского, то воспользовался бы его машиной сразу. Глупо пытаться заметать ею следы предыдущей. Глупо и бесполезно. Скорее всего убийство не планировалось преступниками, оно совершено внезапно, вынужденно. Отсюда и последующая суета, паника и как следствие паники глупые поступки.
— Нельзя не согласиться с вами, — заметил Ойбор.
— Мерзавцы, — негодуя, сказал Даги Нгоро, — бьют и бьют в спину. На войне с ними проще, в открытую… Но ничего, задавим и сейчас.
После слов капитана Ойбор молчал некоторое время. Потом продолжил:
— Он гнал автомобиль до самого каньона, куда и сбросил, выскочив на ходу. Матерый гонщик.
— Так что, повторите, услышал наш доктор?
— Почти все из оперативной группы подтверждают, что пострадавший успел произнести несколько несвязных слов: "Берегите наших", "Аномо", "Сухая лагуна справа". По всей вероятности, инженер хотел предупредить, что русским угрожает какая-то опасность. В ту ночь он возвращался после совещания с экономическим советником советского посла Виктором Луковским. Вы знаете.
— Он сказал "наших"?
— Осмелюсь заметить, и я на его месте не сказал бы иначе.
— Банго Амель и его жена связаны с ними особенно крепко. Есть сведения, что русские переживают это несчастье как собственное. — Нгоро вскочил из-за стола и взволнованно прошелся из угла в угол. — А что бы могло означать "Сухая лагуна справа"? — вслух размышлял он. — В провинции Аномо не существует лагуны, даже высохшей. Там вообще отсутствуют водоемы. Разве что родник за селением того же названия.
— Еще одна загадка, — согласился Ойбор.
— Банго Амель был настоящим патриотом, — вздохнул Нгоро. — Я понимаю и разделяю озабоченность правительства. Потеря собственного специалиста — ощутимая рана для новорожденной республики. Не для того мы изгнали автократию, чтобы терпеть ее затаившихся провокаторов, их надо решительно искоренять, иначе за Банго последуют новые жертвы.
— Остались жена и двухлетний сынишка. Очень образованная женщина, очень. С таким же русским дипломом. Они обучались там вместе.