Жара

Макбейн Эд

– Тебе эта пушка таки нужна? – спросил Джимми.

– Похоже на то, что она мне подходит, – сказал Галлоран.

– Эта пушка череп сносит на раз, – заметил Сэм.

– Так она тебе нужна или нет? – уточнил Джимми.

– У меня не будет ста пятидесяти, – вздохнул Галлоран. Он взял пистолет и взвесил его на ладони.

– Патроны – 0,44 «магнум» или 0,44 «спешиал», – сказал Сэм. – У меня есть и те, и другие, так что на этот счет не беспокойтесь.

– Хорошая пушечка, – сказал Галлоран.

– Дуло семь

с половиной дюймов, – продолжал Сэм. – «Магнум» 0,357 по сравнению с этим – дерьмо собачье. Этот в два раза мощнее.

– Ага, – кивнул Галлоран.

– Эту пушку еще называют «черный коршун-супер», – говорил Сэм. – Калибр как у карабина! В любом магазине за нее возьмут не меньше двух сотен. А я прошу всего-то сто пятьдесят!

– Да у меня просто нет таких бабок! – сказал Галлоран.

– Если эта пушка тебе нужна, ты ее получишь, – отрезал Джимми. Он обернулся к Сэму. – Патроны прилагаются, я правильно понял?

– Сколько потребуется.

– Ну, тогда по рукам, старый мошенник! – Джимми рассмеялся и полез в карман. Он достал пачку банкнот, стянутую резинкой, стянул резинку, надел ее на руку и отсчитал три бумажки по пятьдесят. И, все еще смеясь, заметил: – Дороговато заламываешь, мужик! Надо было отвести его к Никки Гарджеру.

– У Никки «раджеров» нету! – возразил Сэм.

– Вот погоди, зайдешь ты ко мне в бильярдную! – пригрозил Джимми, протягивая ему деньги. – Я с тебя сдеру двадцать баксов за час игры!

– Джимми, я ж за него сам сотню выложил!

Галлоран еще раз взвесил пистолет на ладони. Посмотрел Джимми в глаза и очень тихо сказал:

– Спасибо тебе.

«Ну точно, любовники! – сказал себе Сэм. – Я так и думал!»

* * *

В спальне на третьем этаже тихо гудел кондиционер. В комнате было прохладно, но Клингу не спалось. Два часа ночи, а на работу ему только к четырем вечера. Но он собирался встать пораньше, чтобы выйти из дому вместе с Огастой. Он хотел проверить, не пойдет ли она снова к своему дружку на Хоппер-стрит. Хотел выяснить, неужели она ходит к нему каждый день вместо ленча, трахается вместо того, чтобы обедать где-нибудь в китайском ресторанчике. Клинг испытывал искушение выложить ей все как есть, рассказать, что он выследил ее на Хоппер-стрит, видел, как она входила в дом 641, и спросить, что ей там было надо. Покончить с этим раз и навсегда! Он вспомнил совет Кареллы.

– Огаста! – шепнул он.

– М-м?

– Гасси!

– М-м...

– Ты не спишь?

– Сплю... – ответила она и повернулась на другой бок.

– Гасси, мне надо с тобой поговорить.

– Давай спать, а? – сонно пробормотала Огаста.

– Гасси...

– Спи!

– Солнышко, это важно.

– Черт!

– Солнышко...

– Черт, черт, черт, черт! – сказала Огаста, села, включила ночник. – В чем дело? – спросила она и посмотрела

на часы на столе. – Берт, сейчас два часа ночи! А мне на работу к половине девятого. Это что, так срочно?

– Мне нужно поговорить с тобой. Сейчас, – сказал Клинг.

– Мне вставать в полседьмого!

– Извини, Гасси, но это действительно важно.

– Ну ладно. В чем дело? – со вздохом спросила она. Взяла пачку сигарет, лежавшую рядом с часами, вытряхнула одну и закурила.

– Я беспокоюсь, – сказал Клинг.

– Беспокоишься? О чем?

– Насчет нас с тобой.

– Насчет нас?

– Мне кажется, мы с тобой потихоньку расходимся.

– Смешно!

– Серьезно.

– С чего ты взял?

– Ну, мы... Ну, хотя бы потому, что мы теперь занимаемся любовью куда реже, чем раньше.

– У меня месячные, ты же знаешь, – сказала Огаста.

– Знаю, но... раньше ведь это не мешало? Когда мы только что поженились?

– Ну... – Огаста помолчала. – Мне лично казалось, что у нас все в порядке.

Клинг покачал головой:

– Не думаю.

– Так, значит, все дело в сексе? В смысле, тебе кажется, что мы мало занимаемся сексом?

– Дело не только в этом... – начал он.

– Потому что, понимаешь, если тебе хочется...

– Да нет, нет...

– Мне казалось, что у нас все прекрасно, – повторяла Огаста, пожала плечами и затушила сигарету.

– Ты знаешь эту девушку, которая работает у вас в агентстве? – спросил Клинг. «Вот оно! – подумал он. – Добрались до сути дела!»

– Какую девушку?

– Такую маленькую блондиночку. Она демонстрирует молодежные моды.

– Монику, что ли?

– Ну да.

– Монику Торп? А что с ней такое?

– Она была тогда на пляже во время приема. Четвертого. Помнишь?

– И что?

– Мы с ней разговорились, – сказал Клинг.

– Угу... – Огаста потянулась за сигаретами и снова закурила. – Не понимаю, какой интерес болтать с этой дурехой?

– Ты слишком много куришь, тебе не кажется? – спросил Клинг.

– Это что, еще одна претензия? – осведомилась Огаста. – Мы не занимаемся сексом, я слишком много курю... Ты что, собрался предъявить мне весь список обвинений, и непременно в два часа ночи?

– Я всего лишь забочусь о твоем здоровье!

– Ну, так что там Моника? О чем вы с ней говорили?

– О тебе.

– Обо мне? Вот это новости! Я-то думала, Моника вообще не способна говорить ни о чем, кроме себя, хорошей. И что же она тебе сказала? Она тоже считает, что я слишком много курю?

– Она сказала, что видела тебя в городе с разными мужиками! – проговорил Клинг на одном дыхании и остановился, чтобы перевести дух.

– Чего-чего?

– Она сказала...

– Ах-х, сопливая сучонка! – воскликнула Огаста и затушила только что раскуренную сигарету. – Она видела меня, меня!..