Жара
Шрифт:
– Со мной была моя жена, – сказал Керн. – И еще человек пятьсот.
– Куда вы отправились после «Баффина»? – спросил Клинг.
– Прямо домой.
– А где вы живете, мистер Керн?
– На Южной Маккормик, дом 1241.
– В доме есть швейцар?
– Есть. Он видел, как мы с женой возвращались в квартиру.
– Во сколько примерно это было?
– Около половины первого.
– А во сколько вы ушли из дома на следующее утро?
– В половине десятого.
– И куда вы направились?
– Прямо сюда, в галерею.
Керн казался таким же чистеньким, как его блестящая
– Класс! – сказал Карелла, отпер дверь и наклонился, чтобы отключить охранное устройство, расположенное со стороны пассажирского сиденья. Заводя мотор, он спросил: – Ты еще не говорил с Огастой?
– Говорил, – ответил Клинг. – Сегодня ночью.
– И?
– Мы во всем разобрались. – Он поколебался и добавил: – Все нормально.
Карелла пристально взглянул на него.
– Ну и хорошо.
– Все нормально, как ты и говорил.
– Хорошо, – повторил Карелла, но еще раз взглянул на Клинга перед тем, как влиться со своей машиной в сплошной поток автомобилей.
В тот же вечер без десяти девять Клинг стоял у дома на Хоппер-стрит и смотрел на его фасад. Первый этаж, второй, третий, четвертый, пятый, шестой. На каждом этаже, начиная со второго, по четыре окна. 3 окнах на четвертом и пятом этажах сейчас света не было. «Какие-нибудь ателье», – подумал Клинг. Быть может, она все же ездила сюда по делу? Но среди шести владельцев, списанных им с таблички в вестибюле, не было ни одного названия фотоателье или чего-нибудь в этом духе. Он подошел к двери подъезда и подергал за ручку. Заперто. Клинг нашел на косяке кнопку с надписью «Швейцар» и нажал ее. Где-то внутри раздался громкий звонок. Он позвонил еще раз.
Внутри послышались шаги, приближающиеся к двери, и мужской голос крикнул:
– Иду, иду!
Клинг ждал.
– Кто там? – спросили из-за двери.
– Полиция! – сказал Клинг.
Он услышал, как повернулся замок. «Хороший замок надежный», – подумал он, глядя на замочную скважину. Дверь чуть приоткрылась. В щелке появился глаз и кусок лица.
– Покажите! – потребовал мужчина.
Клинг предъявил свою бляху.
– Детектив Атчисон, – сказал он.
Такого детектива в 87-м участке не было. Своего имени Клинг называть не стал – этот неуловимый любовник Огасты наверняка его знает. Именами своих коллег он тоже решил не пользоваться – Огаста могла упоминать о них, когда болтала в постели с этим сукиным сыном. Удостоверение он предъявлять не собирался. На бляхе его имени не было. Кроме названия участка и герба города, там стояло только «Детектив» и регистрационный номер Клинга.
Мужчина распахнул дверь.
Белый, лет шестидесяти, в майке и мешковатых хлопчатобумажных штанах. Он окинул Клинга взглядом и сказал:
– Я Генри Уоткинс, управдом. Что стряслось на этот раз?
– Ничего не стряслось, – сказал Клинг. – Можно войти?
– Как вы сказали, как вас зовут?
– Атчисон.
– Это
– Ну да.
– Я раньше на железной дороге работал, – пояснил Уоткинс и отступил в сторону, давая Клингу пройти. – Так в чем же дело? – спросил он, закрывая и запирая дверь.
– Я ищу девочку, которая сбежала из дома, – сказал Клинг. – К нам поступили сведения, что она может находиться в этом доме.
Он обычно носил с собой под обложкой блокнота с десяток фотографий сбежавших из дому подростков, которые могли найти себе убежище на территории 87-го участка, где процветала торговля наркотиками, «травка» была зеленее и куда доступнее, чем где-либо еще в городе. Клинг достал блокнот из заднего кармана и выбрал выпускную фотографию круглощекой семнадцатилетней девчушки, улыбающейся в камеру. На конопатом носу – очки в черной оправе, светлые волосы аккуратно расчесаны, глаза блестят. Интересно, какая она теперь? Если она очутилась в городе...
Он показал фото Уоткинсу:
– Вот эта девочка. Ее зовут Хезер Лафлин. Не случалось ли вам видеть ее в этом здании?
– Да тут куча народу шляется, – сказал Уоткинс, разглядывая фотографию. – У нас здесь два фотоателье, и девицы так и снуют туда-сюда.
«Фотоателье... – подумал Клинг. – Может, Огаста все же действительно приходила сюда по делу». Он достал список имен, переписанный с таблички в вестибюле.
– Кто из них – владельцы фотоателье? – спросил он.
Уоткинс просмотрел список.
– Вот, Питер Лэнг с четвертого этажа и Эл Каравелли с пятого. Они оба фотографы.
– А почему же это не указано в табличке в вестибюле?
– Ну, если вы коп, вы это должны знать.
– Что именно?
– Грабители очень часто заходят в вестибюль и смотрят на список жильцов. Если они видят, что в доме есть фотоателье, они могут вернуться ночью и попытаться ограбить студию. Там ведь куча камер и прочей аппаратуры – загнать ее ничего не стоит. А потом, многие фотографы работают под музыку. А это дорогие стереосистемы. Фотоателье очень часто грабят. Вы это должны знать.
– Ну, теперь буду знать, – сказал Клинг и улыбнулся. – А живут они тоже здесь? Ну, эти Лэнг и Каравелли?
– Нет, здесь они только работают. С девяти до пяти Правда, обычно они задерживаются. У меня есть их домашние адреса, если вам понадобится. На всякий случай, знаете ли. Мне надо знать, где в случае чего разыскивать своих квартиросъемщиков. Впрочем, это вы тоже должны знать.
– А как насчет остальных? – спросил Клинг и снова показал ему список.
– Ну, они тут живут.
– Кто-нибудь из них сейчас есть дома?
– Ну, вообще-то я не обязан следить, когда кто приходит и уходит. Вы должны это знать. У них у всех есть ключи от подъезда, они приходят и уходят, когда хотят. Как и везде в городе.
– Мне надо с ними поговорить, – сказал Клинг.
– Ну ладно, сейчас надену рубашку и провожу вас.
– Да нет, зачем вам беспокоиться, – сказал Клинг.
– Да ведь мне же за это и платят. Квартиросъемщикам не понравится, если кто-то будет шататься по дому без моего...
– Но я же офицер полиции! – сказал Клинг.