Жаркие горы
Шрифт:
Хайруллохан подошел к столу, взглянул брезгливо на карту:
— Вы мне бумажки не показывайте, уважаемый господин. Аллах дал нам живую землю, и я знаю ее такой, какой она сотворена. В бумажке пусть разбирается Кадыр Хан. А я и так скажу своим, куда идти и что делать.
Командиры покорно склонили головы. Большинство из них также ничего не понимали в бумажках, и Хайрулло, презиравший карты, казался им своим, близким, понятным.
Конечно, они выслушали все, что им пытался втолковать пакистанец, но, впуская его умные советы в одно ухо, выпускали их сквозь другое.
Когда полковник кончил говорить, слово взял Хайруллохан.
—
Саркарда оглядел своих командиров и увидел их довольные лица. Все понимали: надо будет поступать именно так, как повелит Хайруллохан.
— Уважаемый капитан Кадыр, — сказал саркарда, — занял позиции на Ширгарме и прирос там задом к камням. Я не знаю, как его оторвать от них и повести на Дарбар. Но я спокоен. Шурави не пройдут через Ширгарм. А если капитан Кадыр побежит, то угощение в Ухаилахе его ждать не будет.
Командиры одобрительно закивали. Хайрулло с удовольствием думал о том, как Гапур доложит Кадыру, что говорили о нем. На сердце стало несколько легче.
С другими главарями Хайруллохан говорил мягко, вежливо, даже ласково, всячески выказывая особое к ним расположение.
— Вы, уважаемый господин Сайд Падшах, пойдете на Дарбар со стороны западных ворот. Пусть ударит разом вся топхана [6] . Я верю, сила аллаха повергнет в прах стены, укрывшие неверных.
6
Топхана — артиллерия(дари).
Сайд Падшах выступил вперед, прижал руку к животу и слегка поклонился. Вытянутое, лошадиное лицо цвета мореного дуба не выражало никаких чувств, кроме сытости. Он выпячивал толстые, чувственные губы и только кивал в такт словам саркарды. При этом его нос, висевший над черными усами, большой, как средних размеров баклажан, зыбко подрагивал.
— Вы, благородный Мухаммад Панах, с вашими храбрыми мужахидами пойдете на крепость со стороны восточных ворот…
Круглолицый Панах, заросший бородой от ушей до глаз, величественно кивнул. Он считал, что джагра [7] не будет суровой. Осада уже истомила правительственных солдат, где им устоять против его бедовых мужахидов, рвущихся к поживе.
7
Джагра — битва (дари).
— Я вас понял, Хайруллохан.
— Бейте их, благородный Мухаммад Панах! Никакой им пощады! Аллах да пошлет вам удачу!
Он был подчеркнуто вежлив со своими головорезами, этот атаман, который всего час назад заживо сжег человека. Сжег, не дрогнув ни одним мускулом, не испытав иных чувств, кроме сладостного расслабления вялых мышц внизу живота.
Он играл в эту непривычную для него вежливость, чтобы чертов пакистанец ощутил всю глубину невежливости, обращенной саркардой к нему, гордому полковнику.
Окончилось совещание. Дукандор Зариф пригласил душманскую знать в сад, к арыку, где уже было приготовлено угощение.
Тут саркарду ожидал неприятный сюрприз. Пакистанец, выслушав приглашение,
— Уважаемый господин Хайруллохан, — сказал он сухо и официально, — я вынужден уехать. Желаю вам успехов во имя аллаха!
Полковник Исмаил держался подчеркнуто строго. Он не забыл язвительности, с которой саркарда разговаривал с ним, когда определялись боевые задачи. Теперь он мстил своим ответом. Все ясно видели, что представитель зарубежного руководства относится к Хайруллохану холодно. Значит, не ценит его. Это неизбежно приведет к тому, что саркарду перестанут ценить и те, другие, от кого зависит его судьба.
Хайруллохан мгновенно уловил перемену в поведении пакистанца. И тут же просчитал, что именно тот старается показать окружающим. Уж что-что, а просчитывать чужие ходы интриганы умеют безупречно.
Поняв, что может ему грозить, если пакистанец сейчас уедет, саркарда изменил тон и поведение.
Расплываясь в улыбке, тая злобу в показном радушии, Хайрулло сумел согнуть колодообразный стан в почтительном полупоклоне.
— Высокочтимый полковник Исмаил, — начал он медоточиво, — мы нижайше просим вас изменить принятое решение. Вожди боевых отрядов опечалены вашим скорым отъездом. Еще больше будет горечь мужахидов. Я обещал людям, что вы прочитаете проповедь. Это известие было встречено с ликованием. Мы надеемся, высокочтимый гость, на ваше сердечное согласие.
Полковника Исмаила устраивал такой ход Хайруллохана. Он сейчас больше всего заботился о том, чтобы наступление на Дарбар началось. С успехом этого дела хозяева связывали большие надежды и планы. Допустить срыв штурма никак нельзя. Поэтому, сделав вид, что меняет планы, полковник все же сумел уколоть саркарду:
— Вы, уважаемый Хайруллохан, оказывается, не только мужественный сипасалар, но и светский ширинзабан [8] . Это удивительно в наше суровое время.
8
Ширинзабан — сладкоречивец (фарси).
Главари вышли во двор, где под большим навесом хозяева уготовили пир. Все расселись в круг, ааняв места, как обычно, по старшинству.
Рядом с Хайруллоханом справа и слева устроились командиры больших отрядов. Дальше уселись начальники групп поменьше, специалисты по разведке и минному делу, получившие подготовку в Пакистане.
Муллави, бледный, с лихорадочным румянцем на скулах, вознес хвалу аллаху. Все погладили ладонями бороды и придвинулись к дымящимся блюдам. Поначалу ели молча, только сопели, чавкали, урчали. Огромный верзила со шрамом под носом подавился и начал икать. Несколько глотков воды не помогли ему, и он, отставив чашу в сторону, снова принялся за еду: пихал в рот плов, жевал, икал и глотал, давясь.
Хайруллохан не обращал внимания на такие мелочи. Он знал, эти люди — волки, и чем больше в них сохраняется звериных инстинктов, тем спокойнее среди них ему самому. Его пугало, когда рядом появлялся умник. Такой пострашнее врага: он сразу начинал борьбу за власть, старался оттеснить всех других от вершины, которую положено занимать сильнейшему. С такими он расправлялся быстро. Этот икающий верзила и вершил суд аллаха по указанию саркарды, убирая умников и всех тех, кто просто не нравился Хайруллохану.