Жаркое лето – 2010
Шрифт:
– Глеб, – позвал Гарик. – У меня есть дельный план. Но некоторые детали не стыкуются. Нужна твоя помощь…
– Иди к чёрту! – невежливо отреагировал приятель. – Похоже, что здесь – в очередной раз – начинаются оптически-временные фокусы. Может быть, ещё и пронесёт. То есть, «вынесет» – в правильном направлении…
Вокруг опять всё незримо изменилось. Вот, полупрозрачный «Робин Гут» медленно сбросил штаны, пошитые из лосиной шкуры, и, аккуратно придерживая ладошкой гигантское «мужское достоинство», неторопливо двинулся к «щиту», на котором была распята Алевтина. Сделал шаг, второй, третий и…«растаял» в воздухе…
– Так
– К кому это ты, дружище, обращаешься? – ехидно усмехнувшись, поинтересовался – уже обычным голосом – Глеб. – К всесильным, насмешливым и наглым Богам? Зелёная поляна – как в сказке Недотрога. Рассвет уже в дороге, и тени мирно спят. На небесах огромных тихонько дремлют Боги. Их храп красив и нежен – как лапы у котят…
– К тем персонам, кто придумал эти сволочные «пробои» во Времени.
Между тем, предварительно став прозрачными, безвозвратно, соблюдая некую тайную очерёдность, растаяли-исчезли: бородатые барабанщики, туземный седовласый вождь, деревянные задумчивые истуканы и горящий между ними костёр, мамонт, разрисованный белыми руническими знаками, разномастные женщины и дети, холм, нависавший над входом в пещеру, далёкая полноводная река….
Последними «растворились» в воздухе далёкие северные горы: сперва исчезли покатые сопки-горушки, увенчанные пышными снежными шапками, потом – чёрные горные пики, стыдливо прятавшие свои заострённые макушки в плотных серых облаках.
Гарик крепко зажмурился на пару-тройку секунд и отчаянно затряс головой, словно бы отгоняя прочь – навсегда – переживания последних страшных минут.
Когда же он вновь открыл глаза, то всё вокруг было серо-чёрным: безысходно-серое небо и такие же воды пруда, абсолютно-чёрная земля, местами утыканная чёрными огрызками-пеньками недавно сгоревших деревьев. Вокруг стояла мёртвая, навязчиво-звенящая тишина. Светло-жёлтое, визуально доброе и ласковое солнышко уже коснулось нижним краем диска линии горизонта. Опять стало достаточно жарко – на уровне плюс тридцати двух-трёх градусов.
– Похоже, что мы вернулись обратно, на родимое пепелище, – радостно сообщил Гарик. – То есть, в цивилизованный двадцать первый век. Получается, что путешествие во Времени завершилось?
– Очевидно, к вечеру жара немного спала, вот, «пробой» во Временных потоках и сработал в обратном направлении, – предположил Глеб. – Мудрый Пал Палыч, ведь, тогда говорил, что обязательным условием для веерных многоярусных «пробоев» – кроме аномально-устойчивого антициклона – является и аномально-сильная (для конкретной местности) жара. Всё так и произошло…. Ну, что будем делать дальше? Похоже, что и ритуальные столбы с верёвками, и «щиты» из оструганных жердей – вместе с привязанными к ним девушками – «перенеслись» в Настоящее.… Как будем освобождаться-развязываться, старина? Может, громко покричим хором? Типа – позовём на помощь? Вдруг, кто и услышит…
– Пока шуметь не будем, – не согласился с предложением Гарик. – Ну, его. Припрётся ещё – не пойми кто. А тут голые симпатичные девицы привязаны к жердям. Как говорится, пользуйся – не хочу…. Подожди немного и, пожалуйста, не отвлекай меня. Попробую альтернативный вариант.
Он, прикрыв глаза, несколько раз глубоко вздохнул-выдохнул, мысленно перекрестился, сосредоточился и резко напряг мышцы рук, плеч и груди. Через тридцать-сорок секунд раздался громкий треск…
– Ну, ты, дружище, и силён! – искренне удивился-восхитился Глеб. – И зачем, спрашивается, таким здоровякам учиться философии? Шёл бы в бодибилдинг, говорят, что там
Вскоре Гарик, полностью освободившись от пут, помассировал затёкшие запястья-щиколотки и пообещал:
– Сейчас я вас всех освобожу. Только – для начала – сниму свитер и отбегу на минутку…по техническим причинам.
Он отошёл, оглядываясь по сторонам, метров на семь-восемь и, споткнувшись о какой-то тёмный продолговатый предмет, упал на бок. Сгруппировался, конечно, как учили в секции по дзюдо, но от пары солёных фраз не удержался.
– Что случилось? – забеспокоился Глеб.
– Сейчас, подожди…. Представляешь, оказывается, вместе с нами из Каменного века «перенеслась» и четверть туши мамонтёнка. А в неё воткнут здоровенный нож. Вернее, кремниевая пластина с острой кромкой…. Кстати, и яма с дымящимися углями здесь! Живём, братишка…
– И оба деревянных идола присутствуют! – весёлым голосом известил Глеб. – Представляю, как огорчились и перепугались – в далёком мезолите – первобытные дикари, любящие вкушать человечинку и умеющие приручать мохнатых мамонтов. И вкусные незнакомцы исчезли, и очаровательные барышни, и божественные истуканы. Полный облом, выражаясь по сути…
Справив малую нужду, Гарик подошёл к «щиту», к которому была привязана Алевтина, и, первым делом, поделился позитивной информацией:
– Всё закончилось, дорогая, не волнуйся! Мы вернулись в двадцать первый век! Сейчас, наяда черноволосая, я тебя освобожу…
Он вытащил изо рта девушки кляп – толстый тёмно-зелёный лист какого-то древнего растения, старательно скатанный в плотный цилиндр.
– Не смей так похотливо пялиться на меня! – тут же заявила девушка. – Зажмурь наглые глазёнки и развязывай-разрезай верёвки! Быстрее! Не смотри на меня! Кому сказано?
– Подумаешь, цаца нашлась, – обиженно забормотал Гарик, осторожно работая кремниевой пластиной. – Недотрога и ломака…. Её, понимаешь, освобождают, а она ещё и кочевряжится. Женская неблагодарность и коварство, понятное дело…. Как же, читали – в своё время – умные толстые книжки. В частности, великий и непревзойденный Омар Хаям неоднократно предупреждал об этом биче всей цивилизации в целом….
Аля, встав на колени и повернувшись к нему спиной, велела:
– Снимай свою гигантскую футболку! Она мне послужит в качестве полноценного платья…. Ага, спасибо, любимый! А теперь иди и освободи бедную Катю. Я потом тебя поблагодарю и поцелую от души. Сейчас, честное слово, не до этого. Руки и ноги сильно затекли, буду массировать…. Иди уже, увалень рязанский!
Демонстративно пыхтя и хмурясь, Гарик, обходя стороной деревянных истуканов, направился ко второму «щиту». Впрочем, внутренне он широко и бесконечно довольно улыбался, всё увиденное пару минут назад ему понравилось – более чем…
Освобождённая Катерина смущаться и жеманиться не стала. Поднявшись на ноги, она по-деловому уточнила, не обращая ни малейшего внимания на собственную наготу:
– Значит, мы вернулись в славный и добрый двадцать первый век? А мой бедный Глебушка до сих пор стоит привязанным к жертвенному столбу? Давай сюда ножик! Пойду освобождать милого хахаля! – сделав два шага, болезненно охнула: – Вот же…. Ходить босиком по углям и головешкам – удовольствие ниже среднего. Они, оказывается, оснащены острыми гранями и ещё чем-то – ужасно-колючим…. Ай, зараза! Больно! Ладно, как-нибудь допрыгаю, тут, слава Богу, совсем недалеко…