Жасмин
Шрифт:
Ничего.
Движок даже не посчитал нужным попыхтеть, сделать вид, что он заводится или хотя бы пытается. Ничего. Словно у машины его вообще не было. Я предприняла несколько попыток, но тщетно. Я потихоньку начала поддаваться панике. Пустынная дорога, мороз, я здесь совершенно одна, посреди ночи, никто не знает, где я... Но все же постаралась взглянуть на эту ситуацию спокойно. Это всего лишь раздражающее неудобство, не более. Может быть, я и заблудилась, но, по крайней мере, я была к этому готова. Прежде чем ехать, я упаковала фонарь и немецкий путеводитель, который купила в калифорнийском аэропорту. Я также убедилась, что мой сотовый заряжен и закинула на него еще денег,
Опять же, придется потратить больше времени, сил и денег, и озера мне сегодня не видать. Это очень раздражало, но откуда мне было знать, что машина просто так, без причин, перестанет работать?
Я покопалась в сумке и нашла номера экстренных служб. Но когда полезла в карман за сотовым, задумалась. Английский, язык международный, так что наверняка, кто-нибудь поймет меня, но когда они приедут вытаскивать меня отсюда, я должна буду сообщить свое местонахождение. Не могу же я, в самом деле, сказать, что нахожусь где-то в окрестностях Нойшванштайна. Они меня проищут всю ночь, если вообще согласятся приехать.
Я посидела некоторое время, стараясь не заламывать руки. Хотя изначально мой план путешествия до озера под покровом ночи был рискованным, перспектива выйти сейчас на улицу пугала куда больше. Может, потому что я заблудилась так быстро. Но опять же, деваться было некуда, если я хотела, чтобы за мной приехали и машину отбуксировали до гостиницы, рассказать о своем местоположении необходимо.
Я не могла рисковать и уходить далеко от машины, чтобы окончательно не заблудиться, но пройтись до поворота дороги можно было себе позволить. Во мне теплилась надежда, что там может оказаться какой-нибудь дорожный знак или указатель. Поэтому я захватила с собой фонарик, который, к счастью, был динамофонариком, то есть работал не от аккумуляторов, а значит, светил он слабее, но, по крайней мере, не мог погаснуть в самый неподходящий момент. Хоть что-то, учитывая мою везучесть сегодня.
Пока я шагала по совершенно пустой дороге, и только снег хрустел под моими ногами, я то и дело, оглядывалась, чтобы удостовериться, что машина все еще на месте. Я изо всех сил старалась не думать о рыцарях, заколдованных лебедях или скрытых вратах в сказочную страну. Я вздрагивала при каждом шорохе сосновых иголок или легком ветерке, колыхавшем мои волосы, — словно кто-то проводил своими длинными пальцами по ним...
Я заставила себя пройти до конца дороги, но и там не обнаружила никаких указателей, только очередной отрезок пустой дороги, скрывающийся во тьме. Я повернула назад, отчаянно пытаясь сохранять спокойствие, которое быстро ретировалось, спасовав перед моим затруднительным положением. А еще я очень злилась на себя. Все-таки я сама была во всем виновата. Я вернулась к машине, собственное дыхание громыхало у меня в ушах. И вдруг у меня возникло чувство, что за мной наблюдают. Такое знакомое чувство, мучившее меня после смерти Лиама.
Когда я взглянула наверх, деревья мне показались слишком высокими и тонкими — мертвые ветви верхушек отлично просматривались на фоне полной луны... и у меня возникло ощущение, будто они ожили и наблюдают за мной. Я вспомнила шелест иголок, хотя все сосны были припорошены пушистыми шапками. И вот ветер опять неестественно всколыхнул мне волосы, будто пропустил сквозь пальцы. А потом раздался одиночный волчий вой, или вроде того: кто-то взвыл вдали, и я чуть было не припустила бежать со всех ног, без оглядки. Меня посетила еще одна, не самая здравая мысль, от которой стало еще страшнее, когда мне вдруг почудилось, что у меня за спиной вот-вот кто-то появится. Недолго думая, я припустила к машине, но споткнулась и распласталась на снегу. У меня сердце ушло в пятки. Как можно быстрее, я вновь поднялась на ноги, запрыгнула на водительское сиденье и заблокировала все двери.
Спасатели вообще-то могли найти меня и, не зная конкретного адреса, наверное, достаточно было отследить сигнал моего мобильника или что-то в этом роде... Я открыла крышку телефона, и у меня упало сердце — «Нет сигнала», высветилось на экране сотового.
Я на краткий миг прикрыла глаза. Может, кто-то испытывал меня, но если честно, я не знала, сколько еще выдержу. Я от досады провела рукой по волосам и опять почувствовала их. Меня будто током дернуло, я опустила козырек, чтобы посмотреть в зеркало. На левой стороне головы кто-то заплел мои волосы в косички. Они не были скреплены, поэтому тут же начали расплетаться, но кто-то же их заплел. И уж точно это была не я.
Едва ли можно было описать мой ужас, пока я таращилась в зеркало. В конце концов, это были всего лишь косички. Но, наверное, я напугалась бы меньше, обнаружив человека на заднем сиденье. Когда я шла по дороге, то почувствовала ветерок, и его прикосновение было очень похоже на человеческое. Вот теперь я была больше чем уверена, что ко мне действительно кто-то или что-то прикасались. Может, я не могла их увидеть, но они точно были там.
Я провела руками по косичкам, похлопала ладонями по одежде и оглядела машину. Как дура, почему-то все еще продолжая надеяться на то, что я не одна. Но ведь так и было. Ничто, ничто не заставит меня выйти из машины, я просижу в ней всю ночь до утра. Только бы не окоченеть до смерти. Пойти куда глаза глядят, вообще не вариант. Просто не в...
Внезапно у меня отвисла челюсть, и сердце чуть не выскочило из груди, когда я увидела в серебристом лунном свете крошечную черную лошадку посреди дороги, прямо перед машиной. Я метнулась к коробке, лежащей на пассажирском сиденье рядом со мной, и тут же увидела, что та свалилась вниз, на бок. Крышка открыта, а лошадка исчезла.
Каким-то образом она выскочила из машины, и мне потребовалось несколько секунд, чтобы последовать её примеру.
— Нет, — сорвалось с моих губ, когда лошадка рысцой помчалась по дороге прочь от машины, оставляя за собой следы крошечных копыт. — Нет, нет, нет!
Я рванулась к двери, судорожно пытаясь её разблокировать, чтобы поспеть за лошадкой, схватить её и вернуться в машину, пока она не убежала совсем. Она была моей единственной зацепкой, которая могла привести к лебединой песне раньше Бена. И я просто не могла позволить этой искорке волшебства ускакать неизвестно куда и бросить меня навсегда. Поэтому я открыла дверь и рванула за ней с фонарем в руке: сердце бешено билось, а пятки выбивали снежное крошево, разлетающееся позади меня.
Глава 18
Сказочные похороны
Ну и, разумеется, моя Дюймовочка не могла просто скакать по дороге, ей обязательно понадобилось податься в лесную чащу, где было очень темно, и только кое-где сквозь кроны проникал лунный свет. Воздух был неподвижным и немного сырым, по сравнению со свежестью дороги — как будто прошлогодние гниющие листья лежали под свежим снежным покровом, что было странным, ведь сосны — растения вечнозеленые.