Жасмин
Шрифт:
— Откуда ты знаешь, где она?
— Она стоит вон там, не так ли? — сказал он, указывая вниз на дорогу.
Я обернулась и опешила, увидев свою машину. Она стояла совсем недалеко, хотя мне казалось, что мы ускакали из волшебного царства в противоположном направлении. Мы определенно вернулись не туда, откуда я пришла... Я попыталась убедить себя, что просто заблудилась в лесу. Поэтому у меня в голове путаница.
Но потом я заметила замки — оба, Нойшванштайн и Хоэншвангау — подсвеченные синим и оранжевым светом прожекторов в горах. Они стояли там, где и было положено.
— Их... их там не было, — выдавила я, таращась на замки с изумлением. — Я потеряла их из виду. Вот почему я заблудилась.
Я огляделась по сторонам. Может, кто-то специально переместил машину. Но дорога вроде бы была прежней — длинная и прямая, покой ее охраняли высокие сосны, выстроившиеся как сторожа, по обе стороны от неё. Я уж было приготовилась быть высмеянной Лукасом за свое нелепое предположение, дескать, замки исчезли на какое-то время, но он лишь сказал:
— О чем я и толкую. Ночью здесь все меняется. Давай, вернемся к твоей машине.
— Это бесполезно, она сломалась.
— Что ж, поглядим, — ответил он.
Я не доверяла Лукасу, и мне было неуютно находиться с ним один на один посреди гор, но какой у меня был выбор? Обратно убежать в лес, куда глаза глядят? В общем, я пошла вместе с ним, Кини поплелся следом за нами. Цоканье его копыт меня почему-то даже успокоило, может, потому, что я уже давным-давно ассоциирую лошадей с чувствами счастья и удовлетворения жизнью.
Пока мы шли, я искоса рассматривала Лукаса. На нем было длинное черное пальто, похоже, его собственное, а не Бена, потому что рукава ему были в пору.
— Я так понимаю, твоя рука почти зажила, — сказала я, нарушая молчание. На самом деле, судя по тому, как мы скакали на Кини, не знай я о его руке, так и не подумала бы, что она была повреждена.
— Мы быстро восстанавливаемся, — ответил он, бросив взгляд на меня.
Я подумывала спросить его, знает ли он, куда делся Бен, и почему он так беспощадно разделался с моей скрипкой. Но тут же отмела эту мысль, настолько она показалась мне ненавистной. Это было кощунством, то, что он сделал. А значит, Бен не был достоин того, чтобы я даже думала о нем. Кроме того, неважно, где был он, лишь бы подальше от меня. Поэтому я только спросила:
— Ты был на озере, когда Лиам ночью приходил туда с другими людьми?
Лукас коротко кивнул.
— Был.
— Ты видел, что произошло?
— Ты спрашиваешь, видел ли я, как Лиам и Эдриан убивали лебедя? Да, видел. И я вмешался, пусть и поздно.
— Вмешался? — повторила я. А потом мои глаза сами собой сощурились, когда я вспомнила рассказ Эдриана про рыцаря, которого он видел той ночью... больше двух метров ростом... и сам Лукас упоминал, что впервые встретил Лиама на озере Альпзее — и что у них возникли «разногласия»...
— Это ты затащил Лиама и Эдриана в озеро и чуть не утопил их. — Это был даже не вопрос, а утверждение, не терпящее возражений. Неожиданно мне самой стало непонятно, как же я раньше этого не заметила. Я должна была сразу догадаться, как только узнала об истинной природе Лукаса.
— Правильно, — сказал он спокойно, без каких-либо явных признаков стыда или сожаления.
— Ты не собирался их топить или просто немного просчитался? — спросила я ледяным тоном.
— Нет, я не собирался их топить, — сказал он спокойно. — Несмотря на то, что оба они были плохими людьми.
Не делай глупостей, велела я себе, когда мы остановились у машины. Ты здесь с ним, вокруг больше нет ни одной живой души. Только не выкинь какую-нибудь дурость. Я уставилась на снег, чтобы не смотреть на Лукаса, и мои мысли сосредоточились на маленькой тропке крошечных следов от копыт, рядом с которыми остались и мои. И те, и те исчезали в лесу. Это определенно было то самое место, где я оставила машину, но замков раньше видно не было.
— Очевидно, тогда, тебя еще не изгнали, — сказала я, проигнорировав его предыдущее замечание и пытаясь говорить ровным голосом. Нельзя было поддаваться эмоциям.
— Нет. Меня изгнали после инцидента с твоим мужем.
Я подняла на него глаза.
— Они наказали тебя за то, что ты сделал? — уточнила я, в глубине души порадовавшись этому факту.
— Нет, они наказали меня за то, чего я не сделал. Видишь ли, у нас око за око. Лиам убил одного из наших лебедей, в отместку, я должен был убить его. Вот как все устроено у нас. Мы связаны жесткими правилами.
— Так почему ж не убил?
— Временная ошибка в суждении, наверное, — ответил он. — Но, знаешь ли, меня вообще не очень прельщает убивать людей. И я не против людей как таковых, в отличие от большинства рыцарей. Наверное, я над ними просто сжалился, хотя они этого и не заслужили. Но оглядываясь назад, скажу, что утони Лиам той ночью в озере, это уберегло бы многих от большого количества бед. Тем более, если учесть, что он и так умер через год.
Во мне вскипели ярость и ненависть так быстро, что я подняла руку и замахнулась, чтобы влепить ему пощечину, ничуть не заботясь о том, что он может ударить меня в ответ. Но он перехватил мое запястье, чем взбесил меня еще сильнее, поэтому я попыталась пнуть его коленкой, но он ловко увернулся, а затем резко развернул меня и прижал к машине.
— Успокойся, — сказал он, почти умоляюще. — Прости за все, через что тебе пришлось пройти, Жасмин. Бен хороший человек, а вот Лиам был жестоким, эгоистичным ублюдком.
— Он был моим мужем! — проорала я, и мой голос эхом разнесся по округе, спугнув с ветки птицу с ближайшего к нам дерева. — И будь он так плох, как ты утверждаешь, неужели, я бы не заметила? А? Как считаешь? Ты сам не знаешь, что за чушь несешь! Это Бен — чудовище! Это он несколько часов назад уничтожил мою скрипку! Я знала Лиама много лет, еще до нашей свадьбы и видела, какой он добрый, порядочный, благородный человек! У тебя нет права лгать мне прямо в лицо о нем, и неважно, сколько людей попытается меня убедить в этом, я не поверю ни единому их слову! Я знаю, кто такой Лиам! Все, что ты о нем знаешь — неправда!