Жасмин
Шрифт:
И с чего мне было доверять словам Лукаса? Все, что он сказал о лебединой песне, которую я слышала ночью, было ложью, чтобы сбить меня с курса. Я уже довольно наговорилась с банкирами и юристами после смерти Лиама, но ничего не теряла, проверив, был ли у него сейф в одном из банков Парижа.
Ожидая посадку на свой рейс в аэропорту Мюнхена, я едва не заснула на чемодане, поэтому, сев в самолет, отключилась еще до взлета. Когда мы приземлились в аэропорту Шарля де Голля, у меня было такое ощущение, что я всего на минуточку закрыла глаза.
К тому времени, когда я получила свой багаж и разобралась, как купить билет на поезд, чтобы попасть в центр города, я уже совершенно выбилась из сил. Хотя волнений теперь у меня поубавилась, ведь я путешествовала только с чемоданом, без футляра со скрипкой. Её обломки лежали упакованными в чемодане. Я решила пока оставить себе хотя бы их.
Я попросила своего турагента подобрать мне какой-нибудь недорогой номер в гостинице в центре, и зарезервировала одноместный номер для себя в отеле «Деламбре», в районе Монпарнас. Я добралась до гостиницы в полдень и единственное, чего мне хотелось больше всего на свете, это лечь в кровать и проспать остаток дня. Но я не могла себе этого позволить, зная о предстоящих мытарствах с банками. Потому я свалила вещи в другую комнату номера, предавшись кратким мукам ностальгии по дому, и оглядела спальню. А потом вышла в город с путеводителем по Парижу в сумке.
Выдался тяжелый, длинный, довольно унизительный день сурка, события которого повторялись раз за разом, из банка в банк. Каждый раз приходилось искать сотрудника, говорящего по-английски. Я объясняла, что недавно овдовела и хотела проверить, не держал ли мой покойный муж счет или ячейку в их банке. Где-то приходилось очень туго, потому что сотрудники банка требовали соответствующие документы, и только потом они проверяли, был ли у них открыт счет или заведена банковская ячейка на имя Лиама Грейси. А вот с банками поменьше таких проблем не возникало, они сразу же проверяли и сообщали, что такого человека нет в их базе данных. Но все они смотрели на меня, как на чокнутую. Во-первых, я определенно не была француженкой, а, во-вторых, у меня не было разумного объяснения, с чего я решила, что у моего покойного мужа, в тайне от меня, был счет в их в банке.
День был потрачен впустую, и, чтобы я окончательно пала духом, небесная канцелярия решила накрыть город дождем, стоило мне только выйти из отеля. Он так и лил, не прекращая, целый день. Мне хватило предусмотрительности прихватить с собой зонтик, прежде чем отправиться в тур по банкам, но к вечеру он промок насквозь. Как результат, следом вымокла и я. Волосы мокрыми сосульками прилипли к лицу, по щекам стекали капли дождя. Я была уверена, что всем своим видом напоминала утонувшую Владычицу Озера [16], и несколько человек на улице шарахнулось в сторону при виде меня.
К семи вечера я обнаружила, что нахожусь в квартале Инвалидов и Эйфелевой башни [17]. Это я поняла, когда увидела, что башня стоит совсем близко от меня. Прожекторы уже включились, и она сияла золотом на фоне темного неба. Я какое-то время смотрела на неё, гадая, как быть дальше. От сильного дождя осталась только морось. Я умирала с голоду. Мне еще не приходилось бывать в Париже, но я знала, что этот город славится своей кухней... Я с тоской посмотрела на близлежащие рестораны и бистро — все с видом на Эйфелеву башню. Ах, какие манящие запахи тянулись из их дверей...
Но я должна была экономить. Я и так потратилась на авиабилет, прокат автомобиля, билет на поезд и отели... Поэтому самым разумным было купить багет на улице и забрать его с собой в отель. Но на улице лил дождь, и, наверное, пока я на метро доберусь до отеля, он весь размякнет от сырости. Мои ноги ныли от проделанного пути, и за весь день я съела только бутерброд в мюнхенском аэропорту. Я снова взглянула на окно ближайшего ресторана и увидела счастливых людей, сидящих в тепле за столами, накрытыми хрустящими, белыми скатертями, они пили вино, угощались горячими блюдами, утопающими в соусах. Глядя на все это великолепие, я почти чувствовала вкус еды и питья...
Игнорируя тоненький голосок своего подсознания, который кричал о расходах, я открыла дверь ближайшего ресторанчика и вошла внутрь. Мой рот тут же наполнился слюной, а живот заурчал, как только я услышала дразнящие ароматы. Так как было еще рано, мне легко удалось получить столик у окна с видом на Эйфелеву башню.
Я заказала все, что только можно. Когда я открыла меню, то не стала даже смотреть на цены. Для начала я заказала французский луковый суп с расплавленным сверху сыром, который подавался с хрустящим хлебом; в качестве основного блюда — несколько ломтиков трюфелей и сырную тарелку, которая включала в себя «Том де Шевр», «Рокфор» и «Бри де Мо», и соответствующую бутылочку бордо.
И честно сознаюсь, что мне очень понравилось. Это была первая нормальная еда с момента ужина на борту «Королевы Мэри». Сложно было поверить, но тот ужин состоялся всего неделю назад. Доев, я заказала кофе и решила еще немного задержаться в ресторане, потому что за окном снова полил дождь, а я так устала сегодня бродить по мокрым улицам. Поэтому я осталась и вернулась к размышлениям, где бы могла быть спрятана лебединая песня, если не в банках.
Мне вспомнились слова Лукаса на озере Альпзее в Германии, он считал, что Лиам спрятал песню где-то в центре, в каком-то доступном месте, но в то же время и в таком, которое ночью будет безлюдным. Чтобы добраться из Парижа до дома нужно всего несколько часов. Но какое место будет совершенно безлюдным ночью в таком городе, как Париж?
Я сидела и размешивала сливки в своей второй порции кофе, наблюдая за тем, как они вращаются на черной поверхности, когда меня осенило. Кладбища. В обоих случаях, появление розы сопровождалось наличием старых, пожелтевших, человеческих костей. Определенно, это должно было означать, что она спрятана где-то среди костей. Кладбище — идеальное место, чтобы там что-нибудь спрятать. Кому взбредет в голову бродить среди могил ночью. А если все же кому-то случится там оказаться ночью и услышать птичье пение, то вряд ли этот человек что-нибудь заподозрит.
Я порылась в сумке и вытащила из неё путеводитель по Парижу. Я просматривала его в поисках кладбищ и молилась, чтобы в черте города было хотя бы одно. Но их оказалось целых три. Самое большое, Пер-Лаше'з [18], было расположено на востоке города, второе — кладбище Монмартр на севере, и третье, самое маленькое, в районе Монпарнас, и судя по всему, оно находилось всего в квартале от моего отеля. Я осталась очень собой довольна. Кладбище, похоже, удовлетворяло всем нужным критериям. Но потом я поняла, что это означало, и сердце мое сжалось. Если песня действительно спрятана на кладбище, тогда я должна буду туда пойти. Ночью. Одна...