Жатва
Шрифт:
Эбби тоже немного поспала. Когда она проснулась, ветер дул сильнее. Он скрипел в корабельных снастях. А над головой неутомимо раскачивалась лампочка.
Ребенок сопел и слегка елозил во сне.
«Как удивительно пахнут мальчишки в этом возрасте», — подумала Эбби.
Примерно так пахнет теплая трава. Их запах еще не приобрел специфический мужской оттенок. Когда-то Пит вот так же спал у нее на плече. Отец вел машину, а они сидели сзади, и милю за милей Эбби слушала негромкое биение сердца Пита.
Он тихо застонал и вдруг проснулся. Сощурился, потом вспомнил, где он и кто с ним.
— Эб-би, — прошептал он.
Она кивнула:
— Правильно. Эбби. Ты запомнил.
Она улыбнулась и провела рукой по его лицу, осторожно коснувшись синяка.
— А ты… Яков.
Мальчишка кивнул.
Они улыбнулись друг другу.
Снаружи все так же стонал ветер. Качка усилилась. На лице мальчишки плясали тени, отбрасываемые лампочкой. Яков наблюдал за Эбби, глядел на нее почти голодными глазами.
— Яков, — повторила она.
Она провела губами по его шелковистой светлой брови. Ее губы были влажными. Нет, не от мальчишечьих слез. От ее собственных. Эбби вытерла слезы о свое плечо. А Яков все смотрел на нее. Молча. И как только ему удавалось смотреть не мигая?
— Я здесь, — прошептала Эбби.
Потом, улыбнувшись, взъерошила ему волосы.
Вскоре его веки закрылись. Яков снова обмяк у нее на плече в глубоком сне.
— Вот и дождались ордера на обыск, — сказал Лундквист, пнув дверь. Дверь распахнулась, громко хлопнув о стену. Лундквист вошел и обомлел. — Это еще что за хрень?
Кацка повернул выключатель.
Они зажмурились от нестерпимо яркого света. С потолка свешивались три мощных светильника. Куда ни посмотри — повсюду сверкающие поверхности. Шкафы из нержавеющей стали. Тележки для медицинских инструментов и стойки капельниц. Мониторы, опутанные проводами. Какие-то приборы с обилием кнопок и ручек.
Посередине стоял операционный стол.
Кацка подошел к столу. По бокам свисали ременные крепления. Два ручных, два ножных и еще два, подлиннее. Эти предназначались для груди и талии.
Со стола взгляд Кацки переместился на шкафчик с препаратами для анестезии. Шкафчик тоже был на колесах и стоял у изголовья стола. Детектив выдвинул верхний ящик. Внутри лежали стеклянные шприцы и иглы в пластиковых футлярах.
— Чем они тут занимались? — недоумевал Лундквист.
Кацка задвинул верхний ящик и взялся за следующий. Здесь лежали стеклянные пузырьки. Он вытащил первый попавшийся. На этикетке значилось: «Хлорид калия». Пузырек был наполовину пуст.
— Это не демонстрационное оборудование, — сказал Кацка. — Похоже, это… операционная.
— Операционная в таких
Кацка опять посмотрел на стол. На болтающиеся ремни фиксаторов. И вдруг ему вспомнилась Эбби со связанными руками. Ее заплаканное лицо. Воспоминание было настолько болезненным, что он встряхнул головой, прогоняя картинку. Страх, охвативший Кацку, мешал ему думать. Но если он не будет думать, он не поможет Эбби. Не спасет ее. Кацка отшатнулся от стола.
— Слизень, вам никак стало плохо? — забеспокоился Лундквист.
— Нет. — Он подошел к двери. — Я в лучшем виде.
Он выбрался наружу, встал под пронизывающим ветром и еще раз обвел глазами здание «Эмити». Посмотришь с улицы — ничего примечательного. Обветшалое строение в захудалом квартале. Грязный фасад из коричневого песчаника. Окна с выступающими коробками кондиционеров. Его вчерашний визит не выявил ничего подозрительного. Заурядный торговый зал, обшарпанные столы, заваленные каталогами. Приемщики заказов, похожие на живые манекены. Но вчера он не видел верхнего этажа. Кацка и представить не мог, куда его поднимет лифт.
В операционную. К столу с ремнями.
Менее часа назад Лундквист выяснил, что «Эмити» принадлежит «Компании Сигаева». Той самой компании из Нью-Джерси, владевшей грузовым судном. Опять русская мафия. Насколько глубоко она пустила корни в Бейсайде? Или русские просто вели подпольный бизнес с кем-то из клиники? Бейсайд вполне мог оказаться их торговым партнером по черному рынку.
У Лундквиста запищал пейджер. Прочитав сообщение, молодой детектив поспешил в машину, где оставил свой сотовый.
Кацка стоял перед зданием. Он думал об Эбби и о том, где еще ее искать. Клинику они перерыли вдоль и поперек. Осмотрели стоянку и всю прилегающую территорию. Все указывало на то, что Эбби ушла из клиники сама. Но куда она направилась? Кому еще позвонила? Скорее всего, тому, кому доверяла.
— Слизень!
Кацка повернулся. Возле машины стоял Лундквист, размахивая сотовым телефоном.
— Кто звонит? — спросил Кацка.
— Береговая охрана. Их вертолет ждет нас.
По лестнице снова кто-то топал.
Эбби вскинула голову. Яков мирно спал. Она боялась, что гулко колотящееся сердце разбудит мальчишку, но он даже не шевельнулся.
Дверь распахнулась. На пороге стоял Тарасов в сопровождении еще двоих.
— Пора идти, — сказал он, глядя на Эбби.
— Куда? — спросила она.
— Здесь недалеко. — Тарасов кивнул на Якова. — Будите его. Он тоже пойдет.
Эбби крепче обняла Якова.
— Только не мальчика, — сказала она.
— Его в первую очередь.
— Почему? — спросила Эбби, упрямо мотая головой.