Жатва
Шрифт:
За пару часов до этого он попытался оправить гонцов к Зверю, но те вернулись ни с чем. Точнее, один из них – с подозрительно распухшим и посиневшим ухом. Ответное послание было коротким, но ёмким.
«Пусть приходит сам».
– Только не принимай это на свой счёт. Любому другому варлорду он ответил бы так же.
Вход в апартаменты, отведенные Гарримару, был освещен двумя факелами – во внутренних помещениях донжона даже днем всегда горел огонь. Стены толстенные, бойницы узкие, и солнце в них почти не заглядывает. В коридоре рядом с дверями никого не было. Да и
– А где охрана? – огляделся Зандор, берясь за массивное бронзовое кольцо, заменяющее дверную ручку.
– Охрана? Для кого? – со смешком переспросил Китерхан. – Кто в здравом уме сюда сунется?
– Ну, кто-то же должен доложить о нашем прибытии. Надо было захватить с собой кого-нибудь из бойцов…
– Теперь уже поздно. К тому же, лишние люди его только разозлят. Хочешь договориться со Зверем – имей смелость сам войти к нему в клетку. Так уж повелось.
Зандор потянул на себя кольцо, открывая тяжелую, почти сплошь обитую металлом дверь. За ней оказался темный пустой коридор, лишь в самом конце которого маячили на стене отсветы пламени. Боковые двери, попавшиеся им по пути, были закрыты – похоже, Гарримар из всех отведенных ему покоев занял только дальнюю большую залу с камином.
Уже находясь в коридоре, Зандор понял, что за шум доносится из залы, и невольно замедлил шаг.
Довольно своеобразная музыка – ритмичный перестук тамтамов, бряцанье бронзовых бубенцов, резкие лающие звуки хваргуна – небольшого инструмента, состоящего из одной-единственной жесткой вибрирующей струны. Подобное уже не так часто услышишь. Гракхи, вслед за многими обычаями оседлых арранов, переняли у них любовь к куда более изящным и благозвучным мелодиям.
Но смутила Зандора не архаичная музыка, а явственно пробивающиеся сквозь неё женские вскрики и стоны. Вполне недвусмысленные.
Двери в залу были распахнуты настежь, и варлорд и его советник, не дойдя нескольких шагов до порога, видели лишь пляшущие на стенах отсветы открытого пламени – скорее всего, от главного камина, и края мохнатых шкур, которыми были застелены каменные плиты пола.
– Кажется, мы не вовремя… – проворчал Китерхан.
Зандор стиснул зубы. И что теперь? Развернуться и уйти? Или терпеливо ждать у дверей покоев, пока Зверь закончит свои утехи? У него нет на это времени! И, в конце концов, он – варлорд Великого Дома Гракх. А Гарримар – всего лишь борсунг.
Может, и это тоже проверка, и Безумец дразнит его, пытается оскорбить?
Зал был похож на логово древнего кочевника. Пол, устланный шкурами, открытый огонь, пляшущий в очаге и в нескольких железных жаровнях, установленных вдоль стены, оружейные стойки, массивный стол, заваленный едой. Вокруг огромного ложа расселись на полу полуголые наложницы, играющие на музыкальных инструментах. Еще трое копошились на самом ложе вокруг Гарримара. Ту из них, что громко стонала под напором хозяина, не было видно из-за его необъятной волосатой спины, но в голосе её все больше проскальзывали нотки боли, а не наслаждения.
Увидев появившихся на пороге гостей, музыкантки невольно
Сам Гарримар в этот момент как раз достиг экстаза – движения его замедлились, но стали резче, а под сводами зала раскатился протяжный рык, больше подходящий животному, чем человеку. Наложница вторила ему протяжным криком, прижимающиеся с обеих сторон товарки тоже стонали, впиваясь ему в спину ногтями.
Зандор, вскинув подбородок и положив ладонь на рукоять меча, терпеливо ждал. Нравы у гракхов были весьма свободные, и к телесной близости не принято было относиться, как к чему-то постыдному или очень интимному. Но всё же момент был крайне неловкий, и Зандор сгорал от досады. Ну что мешало ему захватить сюда одного из бойцов эскорта и послать его вперёд? Хотел явиться сюда без охраны, чтобы Зверь не подумал, будто молодой варлорд его боится. А в итоге всё это выглядит вдвойне глупо…
А, в пекло! Слишком часто он задумывается о том, как другие могут воспринять его поступки. Настоящему вождю нет дела до чужого мнения, он слушает только своё сердце и свой разум.
Хозяин покоев, наконец обернулся через плечо и усмехнулся. Его низкий хриплый голос разнесся в гулком пространстве залы, будто раскаты глухого грома.
– Я знал, что ты придёшь, мальчик. Правда, не думал, что будешь тянуть до последнего.
Небрежными движениями разогнав наложниц и указав им на дверь, хозяин спустился с возвышения, на котором стояло его необъятное ложе. Он был совершенно гол, и Зандор невольно содрогнулся и отвёл взгляд, про себя отметив, что неудивительно, почему наложница так кричала.
Зверь тем временем подошел к столику, ломящемуся от бутылей с вином и корзин с закусками. Вытянув зубами пробку из запылившейся пузатой бутылки, запрокинул её кверху донышком и осушил с громким бульканьем.
Зандор и Китерхан чуть посторонились, пропуская торопливо выходящих из залы наложниц. Те старались проскользнуть мимо как можно быстрее, неся перед собой или подмышкой одежду и музыкальные инструменты. Судя по всему, Гарримар отдавал предпочтение дамам в теле – высоким, дородным, с выдающимися формами. Впрочем, другие, похоже, в его гареме и не прижились бы.
Пустая бутылка из-под вина полетела в камин, со звоном разбившись о его дальнюю стенку. По-прежнему даже не думая прикрываться, хозяин шумно, с хрустом потянулся и, окинув взглядом гостей, зашагал к ним.
Зандор собрал всю свою волю в кулак, чтобы не попятиться и вообще не показать своего смятения. До этого он, конечно, много слышал о Звере, но видеть его ему доводилось лишь издали – например, во время схваток в бойцовских ямах. Но столкнуться с ним вплотную – это совсем другое.
Гарримар был огромен. Настолько огромен, что в толпе обычно возвышался над всеми на две-три головы, и даже дюжий воин в полных доспехах рядом с ним казался ребёнком.