Жажда ночи
Шрифт:
Крадучись, мужчина вышел на небольшое каменистое плато, и присмотрелся к тому, что привлекло внимание пса. Собака обнюхивала и рычала на…, на что-то…
Это трудно было назвать чем-то, что поддавалось описанию. Наверное, какой-то идиот - альпинист, полез в горы без страховки, и сорвался. Возможно, уже и зверье добралось до тела. Даже на расстоянии Иван ощутил железный привкус крови в воздухе. Наверное, животные уже взялись освежевывать жертву. За те года, что он жил тут, Иван видел немало подобных случаев, и на таких телах, всегда было чем поживиться. Деньги, мелкие, но все же, ценности.
Еще раз осмотревшись, проверяя,
Иван перекинул ружье за спину, и опустился на колени у трупа, осматривая странные, заставляющие вздрагивать, раны на теле. Наверное, из-за предрассветных теней, картина казалась страшнее, чем было на самом деле. Но то, как выглядело тело…, в этом было что-то неприродное, заставляющее пальцы дергаться, в желании перекреститься. Глупости.
Иван сплюнул, и снова шикнул на пса, начинавшего раздражать его своим рыком. Но посмотрев на собаку, он ощутил, как волоски дыбом поднялись на его коже под старой и поношенной дубленкой. А по спине поползла холодная струйка пота. Пес тихо поскуливал, поджимая хвост и пятясь от трупа. А тихий рык…
Иван перевел глаза на мертвеца…, и ощутил, как каменеют все мышцы под пристальным взглядом черных глаз на изодранном лице, следящих за каждым его движением. И не успел рвануться с места, не успел увернуться от стремительно мелькнувшей тени, которой этот изодранное тело, бросилось на него. И лишь ощутив резкую боль в шее, осознавая, как хлещущим потоком покидает его жизнь, вместе с кровью, текущей из разодранного горла, Иван понял, что рычал этот мертвец…
– Мне нужна одежда!
– Каталина сердито уставилась на Грегори, который, сидя на подоконнике, и вертя в руках кинжал, с ленивой усмешкой наблюдала за ее возмущенным хождением по комнате.
– Не думаю.
– Мужчина медленно обвел ее взглядом, словно впервые, внимательно рассматривая от растрепанных прядей волос, и до поджатых пальцев ног, замерзших от холода камней пола. Его усмешка стала шире, а в глазах вспыхнули искры.
– Мне кажется, любая одежда, только испортит твой вид.
О, кто бы сомневался, что ему именно так ему и покажется?! Чертов вампир.
– Мне холодно, Грегори!
– Каталина старалась не обращать внимания на его откровенный взгляд, не собираясь, вновь, позволить себя увлечь не теми мыслями. Если она планировала выбираться отсюда, ей нужна одежда… - Я человек, а не какой-то там, толстокожий, наглый, нечувствительный к холоду кровопийца, - она гневно посмотрела на вампира, делая акцент на этом слове.
– И вполне могу подхватить пневмонию и умереть!
Этот наглец посмел расхохотаться! А потом, аккуратно отложив кинжал, и опережая ее желание хорошенько ударить его из-за этого веселье, просто оказался рядом, так же неожиданно и стремительно, как он всегда и передвигался, сбивая Лину с толку. Обхватив талию следователя горячими руками, мужчина поднял босые ступни девушки над ледяным полом.
– Странно, но я прекрасно помню, что ты была совсем не против пить мою кровь, К-а-т-ти.
– Грегори крепко прижал ее к себе, и Каталине сразу стало тепло…, даже жарко, в общем-то. Но она попыталась игнорировать это, как и смысл его замечания.
– Так что, вопрос о кровопийцах, не тот, который стоит так категорично отвергать, касательно тебя, девочка. Это еще поспорить можно, кто из нас больший кровопийца в этой комнате. Я, который просто не могу этого не делать, или же ты…, человек…- Его бровь вздернулась, и вампир позволил своим словам многозначительно повиснуть в воздухе.
Она не пожелала вникать в смысл его замечания. И не об этом сейчас собиралась говорить с Грегори.
Проснувшись, Каталина осознала, что влипла серьезней чем думала. Она крупно попала. И ей, совершенно точно, надо было отсюда выбираться. Потому что, лежа в объятиях этого мужчины и слушая мерные удары его сердца, Лина никогда бы не вспомнила, что находится в плену у вампира, если бы не жажда…
Черт возьми! Она, даже то, что находится здесь не по своей воле, почти запамятовала.
Грегори усмехнулся, ощущая растерянность девушки, и наклонился, прижимаясь лицом к впадинке над ее ключицей, и дрожь возбуждения прошла по телу Катти, когда она ощутила, как он глубоко вдыхает запах ее кожи. Губы вампира щекотали шею, дразня Лину.
Но Катти не собиралась поддаваться. Осознав, что больше и больше вязнет в очаровании этого мужчины, в его силе, и, не имея реальной возможности ему сопротивляться, потому что с каждой минутой все меньше хотела оказывать это самое сопротивление, Каталина решила выбираться из этого треклятого места.
А значит, и сейчас, ей не стоило поддаваться искушению. Она попыталась вырваться из рук вампира, оттолкнуть этого наглеца, так легко доводящего ее до безумия, одним прикосновением, лишь взглядом. Но ее противник, точно издеваясь, и показывая, насколько Лина зависит от него, чуть ослабил свои объятия, будто поддаваясь ее сопротивлению.
– Грегори!
– Она не хотела за него цепляться, правда. Но и падать на голый камень пола, не имея хоть минимальной прослойки ткани между этим самым камнем и своей кожей - ей вовсе не улыбалось. И потому, почувствовав, что вполне может упасть, если он разожмет руки, она была вынуждена обхватить ногами талию Грегори. Только для безопасности. Исключительно ради этого.
– Что такое, К-а-т-ти? Ты мне или себе не доверяешь?
– Он усмехнулся, внимательно смотря в ее глаза. И его взгляд поведал Каталине, что вампиру прекрасно известна истинная причина смены ее положения.
Она хотела быть с ним рядом. И сама боялась этого желания.
Черт! Почему ей никак не удавалась взять все в свои руки с этим мужчиной?!
Девушка тяжело вздохнула, и опустила голову, почти обиженно прикусив губу, утыкаясь носом в его шею. Этот вампир никак не желал сдавать свои позиции. И не думал уступить ей хоть толику в дислокации. Ему надо было быть доминирующим во всем, без исключения. А проблема была в том, что Каталина привыкла быть сама себе управлением и властью.
Не то, чтобы ей не нравилось покоряться Грегори. Этот властный и привыкший только к победам мужчина, был поразительно внимательным ко всем потребностям и нуждам девушки. Даже к тем, о которых она сама никогда не догадывалась. Или запрещала себе думать о том, что и ей хотелось бы быть рядом с тем, кто может оказаться сильнее ее упрямства.