Жажда. Трилогия
Шрифт:
— Одна из причин.
— Да, боюсь. Думаю, любой, кто говорит, что не боится смерти, лжет. Но я стараюсь не думать об этом. Сейчас я жив и хочу еще успеть что–то сделать…
— Написать рассказы, — прерываю я.
— Да.
Я дотрагиваюсь до его руки:
— Напишешь когда–нибудь обо мне?
— Что мне про Тебя написать?
— Все, что придет в голову. Не задумывайся над этим сильно. Просто напиши.
Он улыбается:
— Если я напишу, ты прочтешь?
Я убираю руку и расслабляюсь на сиденье. Мои глаза снова закрываются; неожиданно я чувствую усталость. Я не смертна, по крайней мере, так я думала,
— Если у меня будет такая возможность, — говорю я.
Глава восьмая
Сеймур подвозит меня к машине и едет за мной в Мейфэр. Я разгоняюсь до ста шестидесяти километров в час, и он отстает. Уверена, он не обижается. Я предупредила его, что спешу.
Я еду в свой особняк на побережье. Я не рассказывала о нем раньше, потому что дом для меня — это просто дом, и я не влюбляюсь в него, как некоторые смертные. При доме восемь гектаров земли, он стоит на лесистом участке, который тянется от передней веранды вниз до каменистого берега. Подъездная дорожка узкая и извилистая, ее почти не видно. Дом почти весь кирпичный, построен в тюдорском стиле, очень необычном для этой части страны. В нем три этажа, с верхнего открывается шикарный вид на океан и побережье. В доме много комнат, каминов и прочего, но большую часть времени я провожу в гостиной; хотя там широкая застекленная крыша, я забила ее досками. Чтобы чувствовать себя комфортно, мне не надо много места, хотя начиная со Средневековья я всегда жила в особняках или замках. Я могла бы счастливо жить даже в коробке. Шутка.
В том, что касается мебели, мои вкуси менялись. Сейчас я окружаю себя обилием дерева — стулья, столы, шкафы. Я сплю не в гробу, а в огромной кровати красного дерева с балдахином из черного кружева. На протяжении веков я собирала произведения искусства, в Европе у меня большая и ценная коллекция картин и скульптур, но в Америку я ничего не привезла. Бывают периоды, когда искусство очень важно для меня, но не сейчас. Однако где бы я ни жила, у меня всегда есть пианино. Я играю почти каждый день, и с моей скоростью и проворностью я самый виртуозный исполнитель в мире. Однако музыку я пишу редко, не потому что не могу, а потому, что все мои мелодии и песни неизменно печальны. Не знаю почему — я не считаю себя печальным вампиром.
А сегодня ночью я встревоженный вампир, прошли века с тех пор, когда я последний раз испытывала что–то подобное. Это мне не нравится. Я быстро захожу в дом, переодеваюсь и спешу обратно к машине. Я беспокоюсь о Рее. Если Якша преследует меня, а я в этом почти не сомневаюсь, то он может попытаться добраться до меня через Рея. Это кажется мне логичным, поскольку Якша, наверное, впервые узнал обо мне через отца Рея. Я подозреваю, что Якша следит за мной с момента моего первого визита в офис Райли. Но почему он не напал сразу, я не знаю. Возможно, он хотел изучить врага, которого не видел так давно, чтобы побольше узнать о его слабостях. Хотя Якша лучше, чем любое живое или неживое существо, знает о моих уязвимых местах.
Я до сих пор в шоке, что он жив.
Я подъезжаю к дому Рея и оказываюсь у входной двери. Я наполовину готова к тому, что его нет, что он похищен. Мгновение я раздумываю, позвонить в дверь или сразу вломиться. Мне приходится напомнить себе, что Рей — это не Сеймур, способный принять все, что происходит. Я стучу в дверь.
Меня удивляет, что дверь открывает Пэт.
Его подружка совсем не рада меня видеть.
— Что ты здесь делаешь? — требовательно спрашивает Пэт.
— Я пришла к Рею.
Пэт наверняка звонила Рею домой, пока он был у меня, может, несколько раз. Должно быть, дозвонилась вскоре после того, как он вернулся. И он позвал ее, чтобы успокоить. Но она совсем не выглядит умиротворенной.
— Он спит, — говорит Пэт. Она пытается захлопнуть дверь у меня перед носом. Я придерживаю дверь рукой. Она пытается силой захлопнуть ее. Естественно, это ей не удается. — Убирайся отсюда. Ты что, не понимаешь, что тебя здесь не хотят видеть?
— Пэт, — говорю я терпеливо, — все не так, как кажется. Все гораздо сложнее. Мне надо увидеть Рея, потому что, я думаю, он в опасности.
— О чем ты говоришь?
— Я не могу сказать тебе, все очень непросто. Мне надо поговорить с Реем и поговорить с ним сейчас. — Я смотрю ей в глаза. — Пожалуйста, не пытайся остановить меня. Из этого не выйдет ничего хорошего.
Она съеживается под моим взглядом. Я собираюсь и дальше давить на нее, но в этом уже нет нужды. Я слышу, как наверху Рей встает с кровати. Подождав несколько секунд, я зову его.
— Рей, — говорю я. Я слышу, как его шаги убыстряются. Мы обе слышим.
— Он мой, — бормочет Пэт, пока мы ждем Рея. Она уже начала осознавать свое поражение. Инстинктивно она чувствует, что, помимо моей красоты, у меня есть сила, которой нет у нее. Она по–настоящему любит его, я вижу это, большая редкость для девушки ее возраста.
— Надейся, — говорю я искренне.
Появляется Рей, на нем только брюки.
— Что происходит? — спрашивает он.
— Много всего. Мне надо поговорить с тобой наедине. — Я смотрю на Пэт. — Хорошо?
Ее глаза наполняются слезами. Она опускает голову.
— Я могу просто уйти, — бормочет она.
Рей кладет ей руку на плечо.
— Нет. — Он резко смотрит на меня. Надо быть осторожней. — Скажи мне, в чем дело?
— Это касается твоего отца, — говорю я.
Он обеспокоен.
— Что?
Я упряма.
— Я должна поговорить с тобой наедине. Извини, Пэт, — добавляю я.
Рей гладит ее по спине.
— Иди наверх, ложись. Я приду через несколько минут.
Пэт качает головой и, уходя, бросает на меня взгляд:
— Я так не думаю.
Когда мы остаемся одни, Рей хочет, чтобы я все ему объяснила.
— Ты говорила, что не обидишь Пэт, — говорит он.
— Я не могла не прийти сюда. И я не была полностью честна с тобой, Рей. Думаю, ты подозреваешь об этом.
— Да. Ты испортила файл на компьютере моего отца.
— Как ты догадался?
— Когда я включил компьютер, я заметил размер файла. Он был большим. Когда я вернулся, большая его часть была удалена.
Я киваю:
— В этом файле была информация обо мне, твой отец следил за мной. Его наняли для этого, нанял один человек. Очень опасный человек. Сегодня он послал своих людей похитить меня. Мне удалось сбежать. Думаю, что следующим будешь ты.
— Почему я?
— Он знает, что ты мой друг. Я думаю, он следил за мной вчера днем и вечером. А еще потому, что твой отец не выполнил условий договора.