Жажда. Трилогия
Шрифт:
Закрытые двери для меня не проблема. Обкуренные охранники не успевают моргнуть, как я уже перед ними. Я вырубаю их средней силы ударами в висок. Они очнутся, но с сильной головной болью. К несчастью для него, парень, который смотрел телевизор, пришел навестить своих партнеров, как раз когда я посылал их в нокаут. Увидев меня, он достает пистолет, и я действую инстинктивно. Я убиваю его примерно так же, как отца Рея, разбив грудную клетку одним мощным ударом Ног. Я вдоволь напиваюсь его кровью, прежде чем он испускает последний вздох. Я
С моим обонянием я без труда нахожу динамит. Он заперт в сейфе у входа на склад, несколько ящиков с толстыми красными брусками. Там же я нахожу детонаторы и запалы. Еще раньше я решила, что обратно в Мейфэр я поеду не на своей машине. Мне понадобится грузовик со склада, чтобы перевезти стальные листы. Металл не такой толстый, как мне надо; придется приварить листы в несколько слоев. Я нахожу сварочный агрегат и беру его с собой.
В ангаре стоят сразу несколько подходящих грузовиков, их ключи очень кстати оставлены в замках зажигания. Я загружаюсь и задом выезжаю со склада. Я оставляю «феррари» за несколько кварталов. Потом еду домой.
Я въезжаю в Мейфэр в третьем часу ночи. Когда я вхожу в дом, Рей сидит возле огня. Он изменился. Он — вампир. Никаких глупостей вроде того, что его зубы стали длиннее. Но все признаки налицо: в глубине прежде однородных карих глаз появились золотистые крапинки; загорелая кожа стала слегка прозрачной; движения приобрели грацию, какой не может быть ни у одного смертного. Увидев меня, он встает.
— Я живой? — невинно спрашивает он.
Вопрос не смешит меня. Не думаю, что можно ответить простым «да» или «нет». Я подхожу к нему.
— Ты со мной, — говорю я. — Ты такой же, как и я. Когда мы познакомились, ты думал, что я живая?
— Да.
— Тогда ты живой. Как ты себя чувствуешь?
— Могущественным. Ошеломленным. Мои глаза, мои уши — у тебя такие же?
— Мои более чувствительные. Они становятся все более чувствительными со временем. Тебе страшно?
— Да. Он вернется?
— Да.
— Когда?
— На рассвете.
— Он убьет нас?
— Он хочет убить.
— Почему?
— Он думает, что мы — зло. Он чувствует, что обязан уничтожить нас, прежде чем покинет эту планету.
Рей хмурится, проверяя свое новое тело, его реакции.
— Мы — зло?
Я беру его за руки и усаживаю.
— Не обязательно. Вскоре ты начнешь жаждать крови, и кровь даст тебе силы. Но чтобы получить кровь, тебе не придется убивать. Я научу тебя.
— Ты сказала, что он хочет покинуть планету. Он хочет умереть?
— Да. Он устал от жизни. Такое случается — мы живем слишком долго. Но мне жизнь не надоела. — Я так взволнована, когда Рей рядом, это изумляет меня. — У меня есть ты, чтобы вдохновлять меня.
Он улыбается, но это печальная улыбка.
— С твоей стороны это было жертвой — спасти меня.
У меня перехватывает дыхание.
— Как ты догадался?
— Когда я умирал, я видел, что ты боялась дать мне кровь. Что
Я обнимаю его, радуясь, что могу сжать его изо всех сил и не бояться переломать ему кости.
— Не волнуйся за меня. Я спасла тебя, потому что хотела спасти.
— Мой отец действительно мертв?
Я отпускаю его и смотрю ему в глаза:
— Да.
Ему все еще сложно смотреть мне прямо в глаза, несмотря на то, что теперь он тоже вампир, хищник. Его мышление также уже начало меняться, он не протестовал, когда я говорила ему о необходимости пить кровь. Но любовь к отцу сильнее страха пролить чужую кровь.
— Это было необходимо? — спрашивает он.
— Да.
— Он страдал?
— Нет, меньше минуты. — Я сжимаю его руку и добавляю: — Извини.
Наконец он поднимает глаза:
— Ты дала мне свою кровь еще и из–за чувства вины.
Я киваю:
— Я должна была дать что–то взамен того, что отняла.
Он кладет ладонь на голову. Он еще не до конца простил меня, но пытается понять, и за это я ему благодарна. Он до сих пор тоскует по отцу.
— Не будем говорить об этом, — говорит он.
— Хорошо. — Я встаю. — Нам надо многое сделать. Якша вернется на рассвете. Силой мы не сможем уничтожить его, даже вдвоем. Но, возможно, нам удастся его перехитрить. Поговорим, пока будем работать.
Он встает:
— У тебя есть план?
— У меня есть больше чем план. У меня есть ракетоплан.
У нас не заняло много времени сварить несколько листов металла, чтобы получилось пятнадцать сантиметров брони. Я работаю со сваркой на улице, чтобы Якша не почувствовал запаха, когда войдет в дом. Ему придется войти, потому что я к нему не выйду. Много времени ушло, чтобы вырезать огромный прямоугольник в полу под стальную пластину. Я волнуюсь, видя, как бежит время. От Рея мало толку, у него еще нет такого разностороннего опыта, как у меня. В конце концов я говорю ему просто сесть и наблюдать. Он не возражает. Он безостановочно смотрит по сторонам, глазеет на предметы, попадающие в его поле зрения, видя в них то, о чем он даже не представлял. Я называю его обкуренным вампиром. Он смеется. Приятно слышать смех.
Пока я работаю, я не чувствую, что Якша где–то поблизости.
Это большая удача.
Я набираю темп, когда прикручиваю кресла к пластине, накрываю ее паласом. Здесь нет нужды работать слишком аккуратно; огрехи скрывает кайма чехлов на креслах. Когда я заканчиваю, гостиная выглядит как обычно. Я хочу использовать край стола, чтобы спрятать детонатор бомбы, который прикрепила под стальную пластину. Я высверливаю в столе длинное отверстие и вставляю в него стальной прут, который идет к пластине. Я прячу конец прута под основание настольной лампы, установив детонатор под прутом. Когда придет время, я ударю по крышке стола, прут раздавит взрыватель, и первый заряд взорвется, отправляя нас в полет.