Жека 2
Шрифт:
— Сколько мы должны тем товарищам? Я заплачу, — спросил Жека у метрдотеля, указывая на разгромленный столик, который уже подняли официанты, отряхивая замаранных посетителей.
— Ничего, ничего, дорогой товарищ Евгений Соловьёв, — улыбнулся опытный метрдотель, запомнивший имя Жеки. — Роман Александрович всё оплатит.
— Да! — подтвердила хмельная подбитая Сахариха, всё сильнее опираясь на Жеку. — Потому что этот ресторан наш! Мой! Это мой ресторан!
— Пошли, пошли давай! — Жека вытащил подружку на улицу, там подскочил Крот, распахнул дверцу «Волги», помог усадить пострадавшую.
— Эх! — вздохнул Жека, держа подружку, которая прильнула к нему. — Где вы так накидались-то?
— Там! — неопределённо махнула рукой Элеонора, и отвалилась на спинку сиденья. Скорей всего, дамочки закусывать толком не закусывали, блюдя фигуру, а шампанское вливали только в путь, а потом и водку. Или коньяк. Вот и торкнуло. Впрочем, в Новый год и не то случается.
Когда приехали, Жека поднял подружку на руки. А чё там поднимать-то? Килограмм 50-то будет ли? Занёс её в квартиру. Уложил Светку на кровать в её комнате, снял дублёнку.
— А ты меня разденешь? — бухая Сахариха протянула руки, призывая Жеку к себе. Но он не пошёл — что за дурость? Осматривал ссадины на коленях. А они очень и очень не нравились ему — уж спортсмену ли не знать, как опасна эта хрень? Не нравились и набухшие коленные суставы. Звезданулась прямо суставами. По идее, в больницу бы… Но кто ж её возьмёт в таком виде, да и потом скандал может быть — девочка несовершеннолетняя, а наклюкалась как дворник. Расспросы будут кто, откуда и куда.
— Надо кипячёную воду, и порошок марганцовки, — обратился Жека к Элеоноре. — Срочно обработать. А то может нагноиться. На суставы лёд положить.
Эля кивнула головой, скинула босоножки, и пошла готовить то, что Жека попросил.
Глава 2
Пьянка с секретарем горкома и председателем горисполкома
Эля налила кипячёную воду в чашечку, Жека растворил немного перманганата калия, сделал тампон из бинта.
— Надо колготки ей снять, — сказал он Элеоноре. — Чуть-чуть приподними, а я аккуратно сниму.
Кое-как сдёрнули рваные капронки, стараясь не причинить боль. Потом Жека осторожно обмыл раны. И ещё раз ощупал суставы на коленях Сахарихи. Хоть и опухли, но немного. Наверно, просто отёк, ни перелом, ни вывих. Однако при самом благоприятном исходе пару-тройку дней всё равно будет ходить с трудом.
— Перевязывать ничем не надо? — спросила Элеонора, с лёгкой улыбкой глядя, как старается Жека. Интересно, ей-то Сахар стал бы так делать? Что думала молодая женщина глядя на Жекины манипуляции?
— Пойдём кофе на кухне попьём, — неожиданно сказала она.
Сахариха тем временем успокоилась и задрыхла, вся раненая-израненная. Хорошо погуливанила. На лице синяк. Ноги побиты.
А кофе-то в Сахаровском доме пили, как положено у белых людей — смолотый в кофемолке, сваренный в турке, процеженный через ситечко. Целый ритуал. А какой аромат! Элеонора разлила элитный напиток по крошечным чашечкам, размером чуть более наперстка, и подала на маленьком серебряном подносе. Жека заметил — при появлении Элеоноры в доме Сахара, стали появляться вот такие крошечные штришки интеллигентности и комфорта.
Поставила на стол розетку с курабье. Села напротив. Прихлёбывает аккуратно, перед каждым глоточком аккуратно сжимая пухлые губы в трубочку, чтобы подуть на кофе, и чуть охладить. Так это красиво, по женски, что Жека засмотрелся.
— Что не пьёшь? — улыбнулась Элеонора.
— Горячий.
Жека привык по простецки, по народному. Накидать индийского растворимого в огромную чашку размером чуть не в поллитра, да долбануть сразу. И чтоб не сильно горячий.
— Где вы наквасились-то так? — спросил Жека, прихлебывая кофеёк. Хмель понемногу проходил.
— В ресторане, где ж ещё, — чуть улыбнулась Элеонора. — Как-то так получилось. Да… Там все такие были. Мы держались, но то один, то другой с тостом подойдёт.
— Так а где были-то? — недоуменно спросил Жека.— На кухне что-ли?
— Нет, — спокойно ответила Элеонора. — В зале для особо важных гостей.
Тут Жека совсем прифигел. В «Гудке», куда и так не попадешь, оказывается, имеется какой-то зал для особо важных гостей… Чудеса да и только… Причем секретарь горкома КПСС товарищ Слонов, и секретарь горкома ВЛКСМ товарищ Митрофанов, явно не входили в число уважаемых людей с высоким уровнем доступа. Так же, как и отец Фотича.
— Как же Слонов, Митрофанов? Директор кондитерки? Авторитет?
— Это уже прошлый век, Жень, — Элеонора небрежно махнула рукой, и посмотрела на него умными глазами. — Сейчас другие хозяева. Власть коммунистов рушится на глазах. Им остались считанные месяцы. Ты посмотри, что по телевизору показывают. Слонов почти не управляет ситуацией. Милиция едва подчиняется ему. Он не может её накормить.
— И у кого же будет власть? — недоуменно спросил Жека, подумав, что Элеонора-то не тупая. Знает про расклады.
— А власть, Женя, будет у того, у кого есть деньги. Потому что с большими деньгами можно всё. Сам подумай.
— А почему ты…
Жека хотел спросить, зачем такая умная женщина, вроде не дура, и по внешности нормальная, хочет выйти замуж за Сахара, как вдруг всё понял. Завод. Крупный металлургический комбинат, директором которого был её отец. Вот почему. Сахар в последнее время быстро пошел вверх. Пока директора заводов и шахт покупали предметы роскоши, и ездили по югам, Сахар на полученные от подконтрольных кооперативов и теневиков деньги принимал в свою бригаду бойцов, а потом прибирал к рукам территории, и другие кооперативы.
Схема хорошая. Деньги — бойцы. Стало больше денег — стало больше бойцов. Круг замкнулся, и по новой. Конечно, всё это проходило под благовидными предлогами. Частное предпринимательство пока запрещено, да и законы о кооперации драконовские, налоги высокие. Ещё какие-то остатки советской власти и экономики рулили, и открыто прибрать к рукам крупную государственную собственность было делом подсудным. Не вся милиция коррумпирована — оставались идейные коммунисты. Поэтому бандиты действовали скрытно. Аренда с правом выкупа — самый распространённый способ прикарманивания государственной собственности.