Желаете бросить вызов Богам?
Шрифт:
Страх. Безумие. Дикие вопли добычи. Горячая кровь, растекающаяся по пасти и капающая с клыков на рыхлую землю. Халис и его демоны упивались этим. И, закончив снаружи, неспешно отправились внутрь. Патриарх не видел смысла спешить. Он желал, чтобы паразиты, пытавшиеся спрятаться тут, сполна вкусили страх и отчаяние.
Хотя запах был очень похож, вид этого дома отличался от того, что покинули демоны. На каждом шагу стояли странные железные штуки и торчали светящиеся палки, а по полу тянулись бесконечно длинные чёрные змеи, чем-то напоминавшие халису щупальца Мёртвого Стража.
Вылавливая
Спускаясь всё ниже и ниже, демоны начали находить железные штуки и змей другого вида. От них пахло не паразитами, а домом, магией и пылью. Их количество постепенно увеличивалось и порой попадались целые пещеры, заваленные ими.
Это был странный дом. Непонятный дом. Не пахнущий демонами. Но пахнущий магией. Не такой, как бежала бурной рекой в глубине их старого дома. Другой. Колючей. От её запаха хотелось чихать и слезились глаза.
Халис не понимал, в чём дело. Жили ли тут вообще когда-либо другие демоны? Но если не жили, почему тогда так разжирели железные твари снаружи? Кого они съели? Что за странную магию он чуял? Если это был дом, построенный Великой матерью, то почему он так отличался от их?
Погружённый в эти мысли, халис вышел в огромную пещеру и растерянно остановился. Из всех мест в подземной берлоге, это выглядело непонятнее всего. И полностью было пропитано тем колючим запахом, который привёл патриарха сюда. Стены пещеры сплошь покрывали подмигивающие огнями железные штуки и целые пучки змей, тянущиеся к огромному шару, состоящему, как чуял халис, из магии. Той самой, чей запах раздражал его нос.
На полу пещеры крутилась большая стая двуногих. Совершенно беззащитных двуногих в тонких белых шкурках, множество которых демоны уже растерзали и съели по пути сюда. Завидев халиса и толпящихся за ним демонов, они тут же с воплями бросились в разные стороны, словно трусливые насекомые. Но патриарха они сейчас совершенно не волновали.
Как завороженный, он разглядывал висящий в воздухе магический шар, широко распахнув все три своих глаза и пытаясь вглядеться глубже. И, когда ему это удалось, толстые лапы халиса впервые в жизни задрожали, невольно отводя его на несколько шагов назад.
Глава 5. Конфликт поколений
Если надеть левый носок на правую ногу, то он сразу же становится правым носком. А тот, что прежде был правым, после данного действия сам собой превращается в левый. Это самый простой и понятный даже ребёнку пример, объясняющий принцип квантовой запутанности, что был мне известен. Почему я про это вдруг вспомнил?..
Сложно сказать. Возможно, потому, что Янус, с которым я имел неудовольствие познакомиться, оказался ходячим воплощением этого самого принципа. А возможно потому, что он познакомил меня с новой формой существования.
Экзистенциальной запутанностью.
Почти наверняка подобное состояние называлось как-то иначе, но я пришёл к выводу, что сие есть наиболее подходящее название для ситуации, когда человека выворачивают наизнанку и его внутренний мир становится внешним. И, уж не знаю почему, но внутренний мир почему-то больше всего напоминал лужу. Большую такую лужу из расплескавшихся эмоций, в которой причудливыми цветными разводами перемешивались страхи, надежды, стремления, успехи, ошибки и прочие составляющие жизненного опыта, стремительно растекающиеся в разные стороны.
— Ой, Нотан, фу! — отскочила от меня Аллегри и потрясла кроссовком, под который затекли мои надежды, оказавшиеся синевато-зелёного цвета. — Будь мужиком, не растекайся, соберись!
Да словно я это контролирую! И не разбрызгивай мои надежды по сторонам! Я их очень ценю, знаешь ли!
Невзирая на переполняющее меня негодование, выразить его я смог лишь возмущённым «бульком» на поверхности своего, некогда внутреннего, мира. На этом мои вербальные способности в этой форме заканчивались. Впрочем, как и любые другие. Будучи лужей, я ничем не отличался от зверька-индикатора из старого мультфильма. Всё понимаю, но не говорю. Только меняю цвет. Главное, чтобы никто не захотел меня стукнуть ради проверки, станет ли экзистенциально-запутанный Нотан фиолетовым в крапинку.
— Бульк-бульк!
А может, я всё таки могу управлять этой формой? Ну-ка… Э…
— Так вот, дитя, — прервал эту попытку старый Янус, глядя в мою сторону и почёсывая бороду. — Ты к нам теперь, скажем так, тоже другой стороной, так что позволь вернуть тебе твой же вопрос: какую из этих сторон считаешь главной?
На поверхности моей лужи поднялась стайка раздражённых бульков.
Кто, вот кто тянул меня за язык? Какой чёрт надоумил меня спросить у двуликого бога, какая из его сторон главная?!
Янус, услышав этот вопрос, очень долго смеялся, а Аллегри корчила страшные рожи, всем своим видом намекая, что я невероятный остолоп. И вскоре я понял, что она абсолютно права. Отсмеявшись, древний бог неожиданно ухмыльнулся своей молодой рожей:
— Какая сторона главная? А это смотря с какой стороны посмотреть, — и вывернул меня наизнанку.
Хохмач, блин!
Я и рад был бы ответить ему, что главная — та, которая может говорить и двигаться, но было абсолютно очевидно, что таким ответом я лишь ввяжусь в бессмысленный и бесконечный спор. Да и противоположным ответом, в общем-то, тоже. Древний бог находился в идеальной позиции для того, чтобы всласть поглумиться надо мной. В конце концов, обе «стороны» «меня» можно было назвать главными и важными.
Внешняя позволяла двигаться, добиваться целей, жить и творить. Внутренняя формировала личность, желания и те самые цели. Нельзя было утверждать, что какая-то из них была важнее другой. И, какой ответ я бы ни дал, у бога всегда нашлись бы контраргументы.
Впрочем, с тем, чтобы ответить, у меня имелись определённые проблемы.
— Бульк.
Возможно, это даже к лучшему? У меня есть законная причина не отвечать и избежать усугубления ситуации.
— Бульк.
Вот только перспектива продолжать своё существование в качестве лужи меня как-то не радовала.