Желание чуда
Шрифт:
— Нет.
— Войди в состояние публичного одиночества. Нет ни зрителей, никого, ты не для нас это делаешь Ты один, наедине с собой, это же самое интересное. Тут проявляются такие сокровенные черты характера… Актёр должен радоваться, что автор предоставил такую возможность. Когда человек остаётся один, он может быть совершенно другим, самым истинным. И есть понятие «сценическое время». Можно ориентироваться час, а нужно сделать то же самое, но в двадцать раз быстрее. Те же самые опоры, но они будут сжаты.
Студенты снова играют ту же сценку.
— Момент зондирования Ромашова опять пропустил, — замечаю я.
— А если актёр не согласен с режиссёром?
— Это не оправдание. Актёр сам должен выстроить линию своего поведения и предложить её. Потом режиссёр может её видоизменять, но у тебя всё выстроено, всё найдено, и, как он тебя ни крути, хоть на голову ставь, это существа твоего поведения не изменит. Логика такая железная. Твоя. Если актёр не выстраивает её, то может быть такое: посмотри туда, теперь немного влево… Выстраивается формальная пластика.
В процесс общения входят все элементы актёрского мастерства. Необходимость осуществления какой-то внутренней потребности рождает активное действенное начало.
— А может быть так: герой ранен, обморожен, и нет никакого видения? Нет и действия?
— Нет существования человека вообще, без внутреннего и внешнего действия. Человек бездействует — он так действует. У Кутузова, по Толстому, была теория ничегонеделания. Когда складывается сложная ситуация, лучше ничего не предпринимать. Терпение и время. В нужный момент Кутузов принимал решения: оставить Москву, сохранить армию.
Станиславский говорил, что выдвинутые им понятии условные: лучеиспускание и лучевосприятие. А паука сейчас открыла этот процесс. Да. А актёр на сцене ставит перед собой задачу: вот сейчас я и буду «лучеиспускать»?
— Нет. Мы находим логику поведения, желания. Возникает энергия.
— Общение предполагает обоюдные условия, действие.
— А если я не хочу общаться?
— Ну и что? Может быть и такое общение. «Что самое главное в работе артиста, что можно поставить на первое место?» — спросил я однажды Бориса Николаевича Ливанова. Он немного подумал и ответил: «Вера. У одних есть вера в предлагаемые обстоятельства, а у других нет». По этому признаку можно определить: годится человек для такой профессии, как актёр, или нет.
Начало занятия. Предлагаю студентам сыграть такой этюд: «Мы — деревья».
— Ты будешь Сосной, — говорю одному студенту. — Сосна чувствует присутствие людей. Даже запоминает их, да?
— Ты — Берёза… — продолжает распределение ролей Ирина Константиновна. — Дуб… Осина… Ель… Тополь… пирамидальный, южный.
— У каждого из деревьев свой характер, свой возраст, — продолжаю объяснять ребятам. — Где растут все эти деревья?
Осина — она небольшая, листья её всё время трепещут, одна сторона листа матово-блестящая, другая — глянцево-зелёная.
Сосна. Где у неё крона? Берёза бывает разная. Чаще ветви у неё свисают, как у плакучей ивы.
Ель. Ель-ёлочка тоже бывает разная. Одно дело для дома в Новый год, другое — для постройки.
Давайте думайте… Попробуем.
Студенты озадачены. Советуются, переговариваются.
— Все уже знают свои деревья? — спрашиваю их после небольшой подготовки.
— Да.
— Начинайте.
Один из студентов стоит с опущенными руками, медленно раскачивается всем туловищем. Он высокий и действительно похож на сосну. Студент-Тополь стоит руки по швам, голова поднята вверх. Студент-Ель расставил ноги в стороны, сосредоточился. Студент-Дуб словно врос в сцену. Руки в бёдра, исполобья смотрит в зал. Вся фигура выражает непреклонность. Очень достоверен.
— Стоп! Стоп! — приостанавливаю всех студентов. — Существуют песни, поверья, сказания о многих деревьях. Что вы знаете о берёзе? Может ли берёза расти рядом с тополем?
— Какими эпитетами можно охарактеризовать каждое дерево? — задаёт вопрос Ирина Константиновна.
— Берёза общительное дерево? — спрашиваю студента, играющего эту роль. — Она не смотрит в небо, у неё много глаз. В себе надо возбудить фантазию по поводу того, что вы знаете о дереве по книгам, по ощущениям.
Дуб? Он позже всех распускает весной листья и позже всех их сбрасывает. Что ты ощущал вот сейчас, Дуб?
— Я старый Дуб, но крепкий. Подойди только, тронь!
— Хорошо, это было видно. Но он может быть повержен молнией. Он общительный?
— Дуб недоброе дерево. Он хозяин своего положения.
— Его могут срубить, если он огромный?.
— Нет, тяжело его рубить. Скорее сосну рядом срубят.
— А что собой представляет осина?
— Гибкая, листья кругленькие, серебристые…
— Малейшее шевеление её листьев создаёт тревогу. А кто из деревьев возвышается над всеми?
— Сосна.
— А чем характерен тополь? — спрашивает Ирина Константиновна.
— Все ветви устремлены вверх.
— А что на Украине делают из тополя?
— Ничего. Его сажают у могилы, и он, как душа, одинок. Подвержен всем бурям.
Вспоминаю:
— У Ивана Франко есть рассказ: маленький мальчик слышит, как под напором ветра больно деревьям. Надвигается гроза, он видит тучку, которая может уничтожить урожай, и начинает отгонять её… Ну вот мы немного и расширили свои познания. Начали!
Дуб стоит один, в середине сцены, Тополь в глубине. Осина и Ель справа, рядом. Ребята «вживаются» в деревья.