Желание на любовь
Шрифт:
— Нам нужно поговорить.
— Я тоже так думаю.
— Встретимся на нашем месте?
— Хорошо. Когда? Если хочешь, я заеду за тобой.
— Не нужно, — короткая пауза, — я сегодня обедаю с родителями.
— Не хочешь меня с ними познакомить?
— Бейн, мы говорили с тобой об этом несколько раз. Нет, не могу!
— Во сколько освободишься?
— Часам к пяти буду свободна.
— Буду ждать тебя в шесть.
Гаваец нажал трубку сброса и, заглушив мотор старенького «шевроле», закурил. Всё-таки позвонила. Он думал, что тот резкий разговор
Бейн открыл бардачок, достал бархатную коробочку, несколько минут подержал её в руке и снова убрал на место. Он делал это, наверное, в сотый раз. Помолвочное кольцо, купленное для женщины, не желавшей обручения. Три года он ждал подходящего случая, всякий раз откладывая предложение на «потом». Сотни намёков, тысяча наводящих вопросов, но каждый раз страх услышать отказ и возможный после него разрыв отношений удерживали от последнего шага.
Калама горько усмехнулся и, притушив сигарету, тут же закурил вторую. Ведь знал, что должно что-то случиться. Интуиция его никогда не обманывала, не изменила и в этот раз.
Будь кляты эти сбывающиеся предчувствия. Будь проклят страх, сомнения и всё прочее, что мешало настоять на встрече с родителями, с дочерью. Чего он боялся? Не своего, а её страха! И в итоге нашёлся кто-то достаточно смелый, чтобы, переступив через всё, ворваться в жизнь его женщины.
К дьяволу советчиков в виде друзей, настаивающих, что нельзя торопиться, ведь он так молод, нужно подождать, чтобы точно знать, что она та единственная…
Взрослел не только он, но и Кэтлин. Наверное, именно это толкнуло её в объятия другого мужчины. А в том, что объятия были, сомневаться не приходилось. Иначе откуда холодная сдержанность после нескольких дней разлуки и желание сбежать не только из постели, но и из квартиры? И опять его нерешительность и страх позволили ей сделать это: не настоял, не удержал.
Они слишком похожи во многом, да, пожалуй, во всём. Любят одни фильмы, читают одних авторов, одинаковое предпочтение в еде, цветах одежды, во всём… и в нерешительности тоже. Они нужны друг другу.
Бейн подталкивал её строить карьеру. Она вдохновляла его, заставляла писать, читала наброски, настаивала на встречах с издателями. Кэт была для него всем— музой, другом, любовницей, сестрой, матерью, но прежде всего — любимой женщиной. Его первая настоящая привязанность. Он обожал в ней всё: внешность, запах, душу, неуклюжесть, каждый пальчик, каждую родинку. И теперь нашёлся тот, кто готов всё это отнять. Решительно, нагло всплыв из далёкого прошлого и заявив права на её будущее.
Гаваец помнил, как смеялись друзья, узнавшие, что «плейбойчик» встречается с женщиной намного старше его по возрасту. Как недоумевали, что ради встреч с ней Калама отказывался от походов в клуб и попоек в окружении доступных подружек. И их изумлённые, восхищённые взгляды, когда впервые случайно её увидели.
Кэтлин выглядела намного младше своих лет и не казалась старше крепко сложенного рослого парня. Худенькая, изящная, с огромными карими
Она источала невинность, смешанную с чувством достоинства. Очень странный контраст, всё на грани — и именно это в ней привлекало. Хотелось прикрыть собой, защитить, и в то же время он знал, что может искать у неё защиты.
Бейн не мог всего им объяснить. Друзья видели полную грудь, красивую попу, большие глаза, длинные ноги, а он — тайну и незаурядный ум. Красивая внешность, несомненно, притягивает, провоцирует, но именно внутренняя наполненность удерживает, а пустота отталкивает. Кэт не была пустышкой.
Он не мог представить брюнетку в возрасте своих сверстниц, оттягивающейся под бьющую по мозгам музыку в прокуренном клубе. Ему казалось, что серьёзной, умной, начитанной она была всегда. А ещё за её спиной Калама видел то, в чём никогда, никому, ни за что не признался бы: заботливый образ матери, так рано ушедшей в иной мир.
И сейчас он точно знал, что Кэтлин— та единственная, рядом с которой хотел прожить свою жизнь. Впрочем, он знал это со дня первой встречи и совершенно не понимал, чего ждал, зачем тянул с предложением все эти годы?..
***
— Может быть, всё-таки позвонишь и предупредишь, что мы вылетаем? — в который раз настаивал Мэтт.
— Пап, ну и каким тогда это будет сюрпризом? — отмахивалась дочь.
Вуд не любил неожиданностей, зная по личному опыту, насколько они бывают волнительными, а порой — неприятными.
В спор вмешалась Одри:
— Если хотите сделать сюрприз… — Она закатила глаза. — Обожаю неожиданные подарки! Не звоните! Только в дверь! Представляю её глаза, — прыснула Заноза. — Я только вчера её успокаивала, что Лилибет вовремя кормим и спать укладываем. Рассказала, что выбрали дом и школу!
— Вот коттедж я хотел сделать сюрпризом! — недовольно покачал головой Мэттью. — Лилибет ничего ей не говорила.
Он пытался ворчанием скрыть своё раздражение. Кэт звонила всем, кроме него. Харрис, Бренда, Одри, даже Брендон разговаривали с ней каждый день, дочь— чуть ли не каждый час. Но с ним Кэтлин упорно не хотела общаться, передавая через Лилибет кучу ценных указаний и пожеланий.
— Упс! — Пигалица повисла на руке мужа, с виноватым видом поглядывая на брата. — Я не знала, что ты держишь в тайне покупку семейного гнёздышка.
Брендон натянул вязаную шапочку на любопытный нос любимой.
— Конечно, если бы это делала ты, то знал бы не только Вашингтон, но и все его пригороды.
— Я ничего не держу в тайне! — Одри вернула шапку на место. — Потому что человек я открытый, не то что некоторые агенты там всякие.
Холл чмокнул жёнушку в нос.
— Потому что у тебя в одном месте ничего не удержится!
— Ладно, можете издеваться, ваше время! — Она хмыкнула, легонько похлопав ладонью по виску: — Но если бы вы знали, сколько тактически выверенных разработок вышло из этого вот мозга!