Желанный
Шрифт:
Я повела плечом.
— Все, что ты только что сказал… Я… Я тоже этого хочу.
Мои щеки так горели, что я была уверена — они светились, словно неон, и я опустила глаза, испугавшись, что если посмотрю вверх и увижу его, то просто взорвусь.
— Энжи, о мой бог, Энжи.
Он взял мою голову в свои руки, просовывая пальцы в мои густые волосы, поднимая мое лицо.
— Ты меня сводишь с ума. — В его голосе была такая страсть, что он звучал почти болезненно, и отзвук его желания потряс меня до самого основания. — Скажи, что ты меня хочешь. Скажи, что хочешь
— Я хочу тебя, — произнесла я, и слова прозвучали бледно в сравнении с эмоциями, которые за ними стояли.
Секунду он удерживал мой взгляд, словно искал на моем лице признаки обмана. Я не дрогнула. Я знала, что именно он видит во мне — отражение самого себя.
Он погладил меня по щеке большим пальцем, нежность этого жеста поразительно контрастировала с жесткостью его слов о том, что он хочет сделать со мной. Но почему-то это простое касание еще сильнее заставило меня таять.
Он был всем, что я хочу. Всем, что было мне нужно. Черт, это было больше, чем я могла представить. И в этот момент я знала, что сделаю что угодно, чтобы удержать его рядом.
— Я хочу тебя, — повторила я. — Я хочу этого.
— Этого? — повторил он, затем наклонился, чтобы покрыть нежными поцелуями мою шею, и плавно перешел на ключицу. Его прикосновения были легче воздуха, но они отдавались во мне, как тяжелая ритмичная пульсация баса, наращивающая громкость. — Или, может, этого? — Он пробежал своими руками по моим, и наши пальцы сплелись. Эван прижался ко мне всем телом, впившись в меня поцелуем, и его язык требовательно искал вход. Он поцеловал меня все глубже, его язык продвигался все дальше, а зубы царапали мои губы. В это время он поднял мои руки над головой и освободил свои пальцы. — Или, может, ты хочешь этого, — продолжал он, складывая мои руки так, чтобы я сама держала себя за запястье над головой.
— Эван, я…
— Нет. — Он провел губами по моему уху, его голос был таким тихим, что мне пришлось напрягать слух. — Никаких разговоров. Не двигайся. Держи руки наверху. Кивни, если понимаешь.
Я облизнула губы.
— Кивни, — повторил он.
Я кивнула, настолько потерявшись в нем, что, если бы он сказал мне раздеться и раздвинуть ноги прямо здесь, я бы с готовностью это сделала. Я была целиком в его власти.
Да, он был опасным, но, черт меня побери, я хотела этой опасности.
— Хорошая девочка, — сказал он, потом нежно поцеловал меня в губы. — Думаю, мы поняли, чего ты хочешь, — добавил он, кладя руки на мои.
Я прерывисто вдохнула, потому что он был прав. Я была отчаянно, безнадежно возбуждена.
— Тебе это нравится, — произнес он, — ты открыта для меня, открыта для мира. Низко и грязно со мной в аллее, где может случиться что угодно. — Он снова понизил голос до шепота, а я снова была поражена, как хорошо он меня знает. — Это заводит тебя, не так ли? Не знать, что будет дальше. Что случится. Кто может выйти из-за угла. Не знать, собираюсь я тебя поцеловать или трахнуть. — Он замолчал, и его следующие слова заставили меня застонать: — Даю тебе подсказку, я собираюсь сделать и то, и другое.
Я не заметила, когда он успел освободить одну руку, но зато заметила, что его пальцы двигаются по моему бедру, поднимая подол моей юбки, продвигаясь все выше.
Я пошевелилась, но его рука крепко держала мои руки, и Эван покачал головой. Одно легкое движение. Нет.
Я закрыла глаза и подчинилась невысказанной команде и своей собственной потребности раствориться в эмоциях этого момента. Он прижал меня к стене, его большая ладонь крепко удерживала мои запястья. Его тело было так близко, что я чувствовала его жар. А его рука продвигалась все выше и выше к моим намокшим трусикам, моему пульсирующему паху и жаждущему лону.
Остатки рассудка кричали, что я должна открыть глаза и сказать ему «нет». Что мне нужно уйти. Что это плохая идея, и нельзя так сходить с ума. Из этого ничего хорошего не выйдет.
Что на утро я пожалею.
Но сейчас я не жалела. Ни капельки.
Я пошевелилась и расставила ноги шире, за что была вознаграждена его низким и чувственным одобрительным рыком. Медленно его пальцы прошли по краю моих трусиков, оттягивая края ткани, прикрывавшей лобок. Я застонала, а он дразнил меня, водя пальцами по шелку и слегка касаясь кожей внутренней поверхности бедра.
— Возбуждает, красавица? — пробормотал он.
Я откинула голову, быстро дыша.
«Ты сошел с ума?» — вопила я в голове, но на самом деле еле могла произнести:
— Боже, Эван, пожалуйста.
Он расставил пальцы, и теперь дразнил чувствительную кожу обеих ног нежными, но уверенными движениями. И он так и не дотронулся до нежной жаждущей плоти, скрытой под шелком.
Я попыталась освободить руки, отчаянно желая закончить то, что он начал, но он удержал меня. Я хотела выкрикивать проклятия, требования или упасть на колени и молить. Но единственное, что я смогла сделать — это вдохнуть, когда мое тело содрогнулось, а все чувства сосредоточились между ног в предвкушении прикосновения, которое он не хотел мне дать.
— Пожалуйста что? — спросил он, когда я прикусила нижнюю губу.
— Пожалуйста, — повторила я. — Пожалуйста, все.
Его тихий удовлетворенный смех окатил меня, дразня кожу так чувственно, словно он водил по мне пером.
— Дотронься до меня, — потребовала я.
Он придвинулся ближе, и я почувствовала его дыхание на щеке.
— Я трогаю тебя.
Я качнула бедрами в невысказанной просьбе.
— Ты знаешь, что я имею в виду.
— Я знаю, — сказал он. — Но я хочу услышать, как ты это скажешь.
Он провел языком по моему уху, и я прикусила язык в страхе, что если я этого не сделаю, то закричу от удовольствия и негодования.
— Я хочу… — Я сглотнула и попробовала снова: — Я хочу, чтобы ты был под моими трусиками.
Он подчинился, и я вздохнула от удовольствия, когда его пальцы коснулись моей влажной набухшей плоти. У меня там не было волос после того, как я недавно открыла для себя бразильскую эпиляцию, и то, как его пальцы двигались по моей мокрой коже, сводило меня с ума.