Желанный
Шрифт:
— Мне нравится искусство, — ответил он. — Но это не моя страсть. Не в том же смысле, как для Коула. И искусство не было главным увлечением Джена.
— Ты так думаешь? Что же тогда? Бизнес?
Он не сразу ответил. Вместо этого он встал и подошел к стойке, чтобы налить себе кофе. В его движениях не было ничего неуклюжего, но у меня было ощущение, что он внимательно подбирает слова.
— Твоему дяде нравилось побеждать.
— Знаю. И знаю, что он был так взбешен, когда Нели досталась «Книгу Сотворения»,
— Да, — ответил Эван.
Но в его голосе было нечто, что заставило меня задуматься о его ответах. Больше было похоже на шутку, которая была известна только ему. Хотя, он мог просто пытаться так скрыть свое раздражение. Учитывая обстоятельства, с моей стороны было нетактично упоминать книгу.
— Мне жаль, — посочувствовала я.
Он как всегда понял, что я имела в виду.
— Как ты думаешь, почему он изменил завещание? Он знал, как я хотел ее получить. И когда мы последний раз разговаривали на эту тему, он мне ясно дал понять, что оставит ее мне.
— Я не знаю, — честно ответила я. — Мы вообще никогда о ней не разговаривали, тем более как о наследстве. Он, конечно, знал, что мне она нравилась, и что эта книга была моим любимым предметом в его коллекции. И думаю... — Я засомневалась, но заставила себя неуклюже продолжить: — Думаю, он хотел сказать, что доверяет мне и любит меня.
Эван внимательно посмотрел на меня.
— Что-то изменилось. Что-то случилось в то же время, когда он изменил завещание. Что?
Я опустила взгляд и стала рассматривать стол.
— Я облажалась. Джен помог мне. — Я подняла голову, чтобы посмотреть на Эвана, и поняла, что мой взгляд затуманен. Я моргнула и застыла, когда поняла, что по щеке бежит слеза. — Черт, — сказала я и вытерла щеку. — Просто мне было плохо. Думаю, Джен оставил мне книгу, пытаясь сказать, что, несмотря ни на что, все хорошо.
— Энжи...
Он потянулся ко мне, но я оттолкнулась от столика и встала, решительно настроившись вернуться к обсуждению книги. Не все же говорить обо мне или моих секретах.
— Так почему же тебе? — спросила я бодро.
— Что ты имеешь в виду?
— Почему же он собирался оставить ее тебе? Не было бы логичнее оставить ее Коулу?
Я повернулась к кофейнику, но боковым зрением увидела, как он резко дернулся, как будто мои слова обидели его.
— Почему ты так считаешь? — Его голос был низким и взвешенным, и я понятия не имела, что спровоцировало такую реакцию.
— Потому что Коул любит искусство. Он же поехал на стажировку в Рим и преподает в колледже. — Я пожала плечами. — Не знаю. Это звучит логично.
— Наверное, — согласился Эван.
— Так почему ты так хочешь эту книгу?
Эван сосредоточился на намазывании сыра на вторую половинку бублика, и на секунду мне показалось, что он не собирается отвечать.
— Потому что эта книга для меня важна. Она значит для меня очень многое, — признался он.
— Ты имеешь в виду пропавшую картину со щитом? Или что-то другое? — Речь шла о картине, которую написал да Винчи в молодости: фантастически красивый дракон на щите. Картина была настолько невероятной, что отец да Винчи не продал ее заказчику, и что с ней случилось, так и не известно. Но я не думала, что Эван говорит про пропавшую картину.
— Это призма, через которую да Винчи видел окружающий мир. Он видел то, что не видел никто другой. Он видел невидимое. Видел мир таким, какой он есть, и не боялся его.
Я смотрела на него с нескрываемым изумлением.
— Что? — спросил он.
— Просто... Не могу поверить в то, что ты сказал. Это именно то, что мне так нравится в этой книге. Вообще-то, я так думаю про большинство работ да Винчи.
На секунду кончики его губ приподнялись и тут же опустились, предавая его лицу привычную безразличность. Я нахмурилась.
— Эван?
— Энжи, я хочу купить у тебя книгу.
— Купить? — Я явно что-то не так поняла.
— Я хочу книгу. Она мне нужна. Если честно, она нужна мне больше, чем тебе. — Его голос был ровным, как у предпринимателя в разгаре переговоров.
Я же, напротив, совсем не была спокойна.
— Ты, блядь, шутишь, да? Я тебе только что рассказала, как много она для меня значит.
— И она уже сделала свое дело. Что бы Джен ни хотел тебе сообщить, оставляя тебе книгу, он уже сообщил. Ничего не изменится, если ты отдашь ее мне.
— Это изменит все, — возразила я.
И тут я все поняла, ощущение было похоже на удар по лицу.
— Вот черт.
Я резко оттолкнулась от стола, скрип стула по кафелю был очень похож на страх, который меня пронзил.
— Ты сукин сын, — закричала я. — Ты гребаный ублюдок! Поэтому ты передумал? Поэтому согласился уйти со мной из «Дестини»? Зачем ты пришел сюда? Чтобы попытаться соблазнить меня, и чтобы я отдала тебе книгу?
На его лице появилось выражение шока, но я не знала, это из-за моих обвинений или из-за того, что я его раскусила. Я была слишком зла, чтобы остановиться.
— Пошел ты на хер, Эван Блэк. Она моя.
Я хотела ударить его, но вместо этого схватила свою чашку и швырнула ее. Она упала на пол и разбилась вдребезги, раскрашивая брызгами кофе серый кафель и нейтральные бежевые стены.
Я начала задыхаться, когда повернулась, чтобы выбежать из кухни. Я хотела добежать до кровати и рыдать. Хотела ударить Эвана Блэка по яйцам. Сейчас все это здание казалось тюрьмой, и мне захотелось убежать отсюда и спрятаться.
Я хотела убежать сама от себя, но мне некуда было идти, и я не могла убежать от себя.