Желай, Рапунцель
Шрифт:
– Даня! – возмутился пунцовый Гера.
– Они жертвуют своим комфортом ради массивных меня и Киры. Чтобы у нас были отдельные места за столом. Тебе что-то не нравится, Левицкий?
– Нет.
Гера с подозрением оглядел гостя. Лёля тоже – только робко. Не насмехается ли тот над ними?
Яков открыл рот, но сказать Даня ему уже ничего не позволила.
– Левицкий, захлопнулся уже и потопал нямкать. – Она ткнула поварешкой в сторону стула у подоконника. – Вон туда плюхайся.
Кира шумно вдохнул, но протестовать не стал. Может, и правда решил больше не вступать в конфронтацию с Принцессой.
?
Даня разлила борщ по тарелкам и поставила на стол. Там же уместилась порция для гостя. Аппетитный запах распространился по кухне. Очки наклонившегося к тарелке Киры запотели.
А Яков отчего-то не торопился занимать отведенное для него место. Даня помешала салат и недовольно покосилась в сторону двери. Неужели хочет окончательно вывести ее из себя? Или желает особое приглашение? Ковровую дорожку рулетиком, розовые лепестки в морду и горн в уши?
– Левиц… – Даня замолчала.
Взгляд у Якова был какой-то странноватый. Остекленевший. Он уставился в одну точку – взял в фокус тарелку с горячим супом, ожидающим его на столе, – и… стоял. Не шевелясь.
Кира начал было поворачиваться к двери, чтобы узнать, что происходит за его спиной, но Даня сунула ему в руки миску с салатом, и интерес проголодавшегося брата на время переключился. Девушка приблизилась к Якову. Тот посмотрел на нее.
Затравленно как-то посмотрел.
– Ужин… – медленно проговорила Даня. – Ты же так и хотел. Поесть. Вот и иди ужинать…
По телу Якова прошлась дрожь – он вздрогнул всем телом. И вслед за ним вздрогнула и Даня. Прикрыв ладонью рот, мальчишка отвернулся. До Дани донеслись гортанные отзвуки. Похоже было, что его вот-вот стошнит.
– Эй-эй. – Она схватила мальчишку за плечи и, толкая, отступила вместе с ним ближе к прихожей. – Если тошнит, иди в туалет. – Говорила вполголоса, чтобы не тревожить братьев.
Посторонние звуки исчезли. Яков покачал головой, но ладонь от губ не отнял.
– Ты не ешь борщ?
Яков потряс головой.
– Так, поняла, дело не в борще. Может, тебя тошнит от того, что я его приготовила?
«Было бы обидно». – Чувства Дани на сто процентов совпадали с мыслями. Понюхал, значит, то, что она приготовила, а теперь решил проблеваться?
По лбу мальчишки скатилась малюсенькая капелька пота.
«Что-то тут не так».
Даня прижала ладонь к руке Якова, которую он все еще держал у рта. Он задышал чаще.
– Я не пойму, если будешь прикрываться, – вкрадчиво заметила она и осторожно надавила сверху на его руку, пытаясь сдвинуть. Ее пальцы касались его переносицы.
Яков убрал руку.
«Бледный. Почти белый. И руки холодные. – Даня пригляделась к глазам. – Будто сквозь меня смотрит».
– Ты не хочешь есть? – Она внимательно следила за его лицом, считывая перемены в реакции.
– Хочу.
– У меня борщ.
Он отвечал отстраненно, словно впав в глубокий транс.
– Пахнет вкусно.
– Так иди и поешь.
– Нельзя.
Даня заморгала. Покосилась через плечо. На кухне стучали ложки, но разговора не было. Прислушивались.
Она потянула Якова за угол.
– Почему нельзя?
– Я еще не все сделал.
Не похоже было, что Яков издевался.
– А обязательно делать все? – Стоило слегка подыграть. – Может, сначала поесть?
– Пока не заслужил.
«Ну, блин». – Механические интонации, появившиеся в голосе Якова, взбесили Даню. Рука сама собой потянулась к голове мальчишки.
Хвать!
Яков начал хватать ртом воздух. А Даня и не думала отпускать его шевелюру. Накрепко вцепилась. Как в тот раз, когда он пытался улепетнуть от Глеба, предварительно сиганув с балкона.
Взгляд мальчишки прояснился.
– Слышь, Принцесса, – прошипела Даня, – я уже предупреждала тебя, но, с твоего позволения, повторюсь. Ты будешь есть, даже если мне придется запихивать тебе еду в глотку. Возражения?
Яков долго смотрел на нее. Она все еще цеплялась за его волосы, поэтому ему приходилось держать голову в наклоне. Его дыхание стало чуть тише.
– Я съем.
– Чудно. – Даня отпустила мальчишечьи волосы. Вцепившись зубами в край рукава водолазки, она подвинула ткань к середине ладони, а потом захватила этот краешек пальцами. Подняла руку и одним грубоватым движением стерла влажную дорожку, оставшуюся от капельки пота, со лба Якова.
– Ты хотела избавить меня от бровей? – Он потер лоб.
«Так, похоже, вернулся в норму. Булькать что-то начал».
– Слюнки тебе подтереть хотела, да промахнулась. – Даня протиснулась между ним и стеной и пихнула его под лопатки, поддав скорости полету по направлению к кухне. – Там уже остыло все, пока ты тут ломающуюся феечку из себя строил.
«И что это было? – Даня сняла с пальца длинный светлый волосок. – Его как будто кто-то… дрессировал?»
* * *
По поверхности воды в наполненной салатнице плавали островки пены. Даня гоняла их краешком губки по всей водной глади.
«Нервяк. – Она на автомате вымыла еще одну ложку, а потом вновь окунула вспененную губку в импровизированный водоем глубокой миски. – У меня от их взглядов спина уже чешется».
После ужина в полной тишине близнецы с неохотой ретировались. А вот прогнать с кухни Киру оказалось не так просто. Он с завидным упорством нес понятную только ему одному вахту, с раздражающей медлительностью прихлебывая чай. Может, мотивы брата и казались Дане расплывчатыми, но общая причина нынешней оккупации бедного стула была ясна: Яков Левицкий тоже не спешил покидать пределы кухни. Как, впрочем, и пределы квартиры Шацких.