Желай, Рапунцель
Шрифт:
– Неужели решил перейти на шантаж? Ты же знаешь, что мне жизненно необходимо, чтобы ты работал. И да, работал на высшем уровне.
– Если тело откажет, мои желания ничего не дадут.
– Блин, просто поспи. Ляг на кровать и закрой глаза!
И кого она пыталась вразумить? Кого убедить? Когда-то давно и ее сны заполоняли темные образы. Их было так много, и они приходили так часто, что в какой-то момент Даня стала ненавидеть саму необходимость сна. В бодрствовании есть хоть какая-то иллюзия контроля. Сновидения – иной мир. Там ты и хозяин, и гость, и жертва – как и когда повезет.
Сны способны выматывать.
«Да не могу я его оставить здесь, – уверяла себя Даня. – Кира, Лёля и Гера не уснут, пока не убедятся, что посторонний ушел. И вообще, тут нет лишнего места. Опять на полу? Нет, нет и нет. Я не та, кто может ему помочь».
– Я закрою глаза. Ты будешь рядом?
– Нет.
– Таблетки помогают. Но недолго. И много нельзя.
«Черт. Не дави на меня».
– Помоги мне физически.
– Бред не неси...
* * *
«Да, так я и сказала. И что в итоге?
– Даня смяла в громадный комок полотенце, с которым вот уже пару минут не расставалась, и откинула голову назад, нарочно стукнувшись затылком о дверь ванной комнаты.
– В какой момент бдительность окончательно покинула меня?»
Она так сильно прижимала к себе полотенце, что впоследствии оно вполне бы сгодилось для временной грелки. Видимо, в махровую ткань и уходило все ее тепло, потому что сама Даня ощущала себя бездушной ледышкой. Не двигалась, дышала через раз, а в фокусе держала беловатые расплывчатые пятна на фоне черноты проема, ведущего в комнату братьев.
«Свет бы у себя включили, - недовольно размышляла Даня. – А то затаились в темноте. Слежку втихушку устроили, шпионы малолетние».
Впрочем, сама была не лучше. Стояла на стреме под дверью, пока Яков наслаждался душем. И кого только изображала? Телохранителя? Ладно, пускай. А от кого тогда взялась защищать Принцессу? Видимо, от тех мелких щенков, что красноречиво зыркали на нее с другого конца квартиры.
При всем неудобстве своего положения Даня даже и не думала винить братьев за то, что они так открыто проявляли недовольство. Вина за нынешний беспредел полностью лежала на ней. И на Якове.
И вообще во всем виновата Принцесса. Целиком и полностью.
«Отлично. Взяла и выключила осторожность, - ругала себя Даня. – Ведь начинала же упираться! Всего-то и стоило, что настоять на своем и посадить Принцессу в такси. Лапкой на прощание махнуть и вздохнуть свободно. Не пойму, с чего вдруг я превратилась в плавленую массу, из которой можно лепить что угодно? А уж уговорить – проще простого. Шацкая, скажи, женщина, подвид безмозговый, с чего ты так легко уговорилась на эту адскую ночевку?! Чем, чем, чем ты думала в тот момент?! Точно не башкой».
Кира находился тут же, в коридоре, но, в отличие от младших братьев, таиться и следить исподтишка явно не собирался. Пристроился у косяка, словно угрюмый охранник перед элитным клубом. Все его эмоции были как на ладони.
– Я не понимаю, - медленно произнес он, буравя взглядом Данину переносицу.
тоже!» - про себя радостно поддержала его Даня, в то же время морально затухая. При данных обстоятельствах Кира вряд ли правильно истолковал бы ее восторг.
– Почему он остается?
Братец вернулся к прежнему образу спокойной рассудительности. Похоже, понял, что излишняя эмоциональность лишь подстегивает Якова.
– Потому что завтра начинается работа над очень важным проектом. Первое мое самостоятельное задание. На место мы должны прибыть вместе. Отсюда нас и заберут.
– Не понимаю, почему нельзя забрать вас по отдельности.
– Тогда драгоценное время будет потеряно. А мы еще должны успеть обсудить концепт.
Никогда еще Даня не врала настолько неубедительно. Однако в этой ситуации единственным выходом было сослаться на работу. Чрезвычайные условия, временные рамки, агрессивное начальство, ёжики в тумане, – без разницы, в чем причина, главное оправдать свою мимолетную слабость.
Но подобным бредом Киру не проймешь - кто бы сомневался. В проницательных глазках на проницательном лице, так и пышущем проницательностью, мелькнула проницательность.
– Не понимаю. – Заезженная пластинка брата пустилась по новому кругу.
«Хватит. Утомили».
– Он ночует здесь. Точка. – Для пущей важности Даня тряхнула полотенцем.
«О да, по-взрослому, Шацкая. Мудрое решение. Взрослая девочка. Хотя я могла бы и вовсе не оправдываться перед ним. И перед Герой с Лёлей тоже. Кто собственник этой избушки? Данюля-Ягуля. А всякие бездомные щени должны перестать скулить и тявкать».
Мысль не принесла должного удовлетворения. Пару месяцев назад ей бы и в голову не пришло учитывать мнения членов ее внезапно сформировавшейся семьи. Решения она принимала единолично, мелкие нахлебники же просто ставились перед фактом.
Но со временем подход переменился. Их отношения вышли на иной уровень, который, в общем-то, был совершенно им незнаком. Близость пугала, добавляла новые условия, стирала прежние ограничения.
И Даня действительно хотела бы преподнести им разумное объяснение своих порывов. Сложность в том, что она и сама не знала причин. Или, вернее, боялась осознать их до конца. Погрузиться в суть и ужаснуться самой себе.
Вот так.
Оставалось злиться и огрызаться в ответ.
– Это необходимо для работы. – До ответной злобы не дотягивало - эмоциональность подкачала. А вот на отчаянную мольбу очень даже смахивало.
– Хорошо.
– Хорошо? – машинально повторила Даня, соображая, в каком месте затаился подвох.
– Пусть остается.
«Согласился. Да ладно? Честно? Согласен оставить его? Правда? Согласен?!»
Отрывки беспорядочных мыслей до нелепости напоминали детскую восторженность после результативных уговоров строгого родителя оставить себе найденного на улице котенка.
«Дожили. Я, взрослая и некогда разумная женщина, тащу в дом смазливого мальчишку. И хочу оставить его себе. Разрешите, братики, а? Мур-мяу… тьфу на меня!»
На пояснения Кира так и не расщедрился. Удалился с высоко поднятой головой. В темноту, где все еще таились близнецы. Свет в комнате так и не включили.
«Класс. Как говорится, сражайся с внутренними демонами сама. А заодно мучайся в неведении, сестренка».
Дверь ванной начала открываться, заставляя Даню сдвинуться с точки стратегического бдения.