Желай, Рапунцель
Шрифт:
«А у меня вид как у мокрой мыши. – Даня впилась зубами в многострадальную губу. Наверное, завтра вся нижняя часть лица опухнет. Рука непроизвольно потянулась пригладить волосы. Мокрые. Ничего удивительного. – И тушь, наверное, поплыла. Не всем дано быть принцессой».
– Ты… – Даня, вспомнив о прямых обязанностях, задохнулась от возмущения. – Что ты тут делаешь?! Уже поздно. Завтра собрание по поводу проекта с самого утра! Как… Как ты вообще сюда попал?
– Убежал. – Голос Якова звучал глухо. – Через балкон.
– Ха! Смешно. Ты в курсе, который час?
– А ты?
«Полумесяцы» в глазах яростно сверкнули. Пристальный взгляд уперся в Даню. Ей вновь захотелось утереть щеки, даже если подтеков туши на них не было и в помине.
– Поздно. – Даня шагнула назад. Один по-солдатски четкий шаг. – Деткам уже давно пора залезть в кроватки.
– Ты ушла из студии. – Яков стоял неподвижно. Если бы не ясный звук голоса, его легко можно было спутать со статуей – правда чересчур детализированной. Точно фигура из музея «Мадам Тюссо».
– Работа была завершена. – Даня сложила руки на груди. – Снять с тебя макияж Шушу вполне способна и без моего присутствия. А у меня были дела.
– Куда ты ходила?
«Настырность – уровень «Бог». – Она коснулась языком уже кровоточащей кожи с внутренней стороны губы. Все-таки прокусила. – Умерь любопытство».
– Где ты была? – не унимался Яков.
– Дела. У меня были дела.
– Ты отключила мобильный.
– Сро-о-очные дела. Ясно?! А теперь возвращайся в гостиницу. – Даня пронеслась мимо.
Хлопс.
Стоило предусмотреть тот факт, что реакция Левицкого всегда была отменной. Он поймал ее, не глядя. Схватил за локоть. Они застыли, как силуэты на трафарете – безликие фигурки, устремившие взоры в противоположных направлениях.
– Я хорошо отработал?
Сердце гулко стучало. Жуткая какофония из утробного стука и сбивчивого дыхания доносилась сразу отовсюду, словно мышечный орган распался на миллион кусочков и тут же воссоединился с телом новыми беспорядочными связями.
«Он что, только за этим сюда пришел? Про работу спросить?!»
Даня не сомневалась: уверенный в себе и в своей работе Яков осознает, что на съемках был великолепен. Однако она скорее нижнюю губу себе оттяпает до корня, чем признает это вслух.
– Вовремя взял себя в руки. – Уклончивые ответы, похоже, были на сегодня самыми безопасными и рациональными вариантами поддержания разговора. – Нормально прошло. Нас не обсмеяли, и на том спасибо.
– Они расширят условия контракта.
Дыхание застопорилось. Даня засопела.
– Откуда информация?
– Безбожиков сказал, что это, считай, решено.
– Безбожиков не командует финансами. Он ищет красоту, предлагает альтернативу красоте другой красотой и нашептывает большим дяденькам, какая красота в итоге наполнит их карманы хрустящими бумажками.
«Но у Безбожикова, несомненно, есть влияние. – Даня воодушевленно прищелкнула языком. – Руководство прислушается к его словам. И богиней проекта станет Яков. Как бы, блин, дико, это ни звучало. А я менеджер самопровозглашенной богини… Так, так, так, Шацкая, не прыгай радостным мячиком раньше времени. Сначала дело, потом награды-плюшки».
– Я сосредоточу проект на себе. Хочешь?
На кожу будто просыпали крупицы песка – так буднично и сухо говорил Яков.
«Ты уже и так сосредоточил весь проект на себе. – Даня осторожно покосилась на мальчишку. Край капюшона прикрывал лицо. Какие эмоции он прятал? – Замкнул на себе. Единолично овладел всей площадкой. Да Безбожиков ни на кого, кроме тебя, не смотрел. Как карамельку тебя взглядом облизывал. Ты бы заметил, если бы не был так сосредоточен на… мне».
– Отрабатывать контракт – это твоя работа. – Даня завозилась в попытке вырваться из хватки. – Делать все, что от тебя зависит, и совершенствоваться день ото дня. И мои желания полностью совпадают с твоими.
Рука Якова дрогнула.
– Неужели?
– По работе, – быстро уточнила Даня, чувствуя, как натягивается рукав плаща, за который держался Яков. – Меня тоже волнует результат твоей деятельности. Чем выше тебя оценят, тем больше выгоды получит каждый из нас.
Рука частично обнажилась, ткань у локтя собралась в массивные складки. Волосы прилипли к шее и цеплялись к ушам.
– Я хочу остаться.
– Ну уж нет. – Даня дернулась, вырывая рукав из цепких пальцев. – Моя квартира – не ночлежка. А у моих парней аллергия на гостей.
– Пусть спят в другой комнате.
«Ого! Наглость прямо фонтанирует из всех щелей!»
– А трон тебе не начистить, Принцесса? Хорошего понемножку. И… – Даня заставила себя говорить помягче. – У нас в гостях Агафья.
Девушка не врала. Тетя Агафья и правда заявилась к ним этим вечером. По просьбе Дани. Якобы мальчикам захотелось повидаться. На деле же Даня коварно понадеялась, что Кира, Гера и Лёля отвлекутся на общение с тетей (а та, как всегда, требовала к себе очень много внимания) и не станут пытаться названивать ей.
Где-то в вышине дождь с силой бился о листву. До земли долетал деформированный мизер.
Пауза затянулась. Предполагаемое присутствие тети, судя по реакции, поумерило пыл мальчишки. Яков притих. Задумался?
– А может, хочешь, чтобы я представила тебя Агафье? Дай-ка подумать, как это сделать. – Даня со злобной усмешкой огладила мокрыми пальцами подбородок и шею. – Здравствуй, Агафья. Знакомься. Это моя маленькая золотая жилка. Как тебе?
Сарказм в ее исполнении неожиданно преобразовался в настоящую грубость. Наверное, виновата была нотка жесткости, проскочившая в эмоциональном потоке.