Желай, Рапунцель
Шрифт:
– О, у Глебушки-воробушка тоже этот вопрос возник. Вы прямо такие приземленные. Нет бы порадоваться красоте.
«Че-е-ерт».
– Что? – Чувствуя ее тяжелый взгляд, Фаниль заерзал. Молния на чехле не поддавалась. Петро вздохнул. Он уже устал держать вешалку на весу. – Оплатили твое платье, мур-мур. Будь спокойна. Твоя сладкая Принцесса оплатила.
«Но мы же не достигли с ним договоренности в тот раз!»
– Он что-то передавал? – Даня присела на краешек стола. – Что-то сказал?
– Кто? – Фаниль продолжал сражаться с молнией.
– Принцесса.
– Э-э… – Мужчина перестал трясти чехол и с любопытством глянул на нее. – Не припоминаю. Да и отдельных встреч – без тебя, имею в виду, – у нас не было. Наверное, он вел переговоры со Стеллой напрямую. А она только попросила меня доставить тебе платье. А, и запечатлеть на вечере. Если ты будешь не против, и платье придется по вкусу, она хотела бы выставить фото на своей страничке… О! – Фаниль встрепенулся – видимо, сам не успевал за скоростью переключения собственных мыслей. – А он должен был что-то мне передать?
– Забудь. – Даня отвернулась.
– Ну, а что, что, что там у вас?
– Э, агась, а мне тут до полуночи стоять? – возмущенно поинтересовался Петро, встряхивая чехол.
Но отвлекшийся Фаниль его не услышал.
– Вы не общаетесь? Любовнички поссорились?
– Мы не любовники. – Девушка угрюмо покосилась на Фаниля. Пенный хохолок дизайнера подергивался, выдавая восторженную дрожь владельца. – Говорила же.
– И кто виноват в ссоре?
– Мы не ссорились. – Даня закатила глаза. – И мне обязательно присутствовать на мероприятии?
– Разумеется! Разве ты не желаешь увидеть, как наша прелесть будет сиять?
«Он будет сиять и без меня».
Незаметно пнув ножку стола, тем самым избавившись от переизбытка ненужных эмоций, Даня подошла к Фанилю и Петро.
– Давайте его сюда. Попробую дома открыть.
– Но я хотел увидеть, – заканючил Фаниль, забавно поджимая губы.
– Завтра вечером и увидишь.
– Я на твою реакцию хотел посмотреть!
«Ох, лучше тебе ее не видеть. – Даня положила чехол на стол. – Не знаю, что за свинью мне решил подложить Левицкий, но лучше меня в этот момент никому не видеть».
Ей нельзя было показывать ноги. И раны на руках все еще представляли собой ужасающее зрелище. С такими запросами не каждому захочется мучиться. Помнил ли об этом Яков, когда вел переговоры со Стеллой? Рассказал ли о своих предпочтениях? Пожелал ли для нее что-то особенное?
«Он не знает меня. Не знает меня… не знает. – Даня повернулась к двери, за которой слышались приближающиеся шаги. Видимо, гендиректор уже успел разобраться с проблемой. – Ничего. Все будет в порядке. Если меня ожидает кошмар, то лучше я никуда не пойду».
* * *
В день мероприятия никаких съемок запланировано не было. Левин специально выделил время в графике, чтобы все успели подготовиться к событию. Примерно к семи за Даней должен был заехать Владислав. Место проведения несколько раз переносили, и в итоге импровизированное празднество разместилось в новостройке, которую в будущем планировали видоизменить под торговый центр.
Яков так ни разу и не позвонил ей. И даже фоток никаких не присылал. Даня тоже не спешила выходить на контакт. Жизнь казалась непривычно спокойной. Они словно не виделись целую вечность.
«И как мне вести себя на вечере? Нет, ясное дело, я буду собрана и деловита – работа, как-никак. Но с ним-то мне что делать?»
Даня справилась с замком, но платье из чехла так и не вытащила. Оно висело, укрытое надежным покровом, на ручке ее шкафа, а девушка, проходя мимо, бросала на него растерянные взгляды.
«И чего я оттягиваю? Мне страшно? Тревожно? Я злюсь? Меня сердит неизвестность? Разочарование не пугает меня. Что же… Я сама боюсь разочаровать…»
Ближе к полудню позвонила Шушу и предложила приехать к ней пораньше, чтобы помочь с прической.
– Давай Владислав тебя ко мне в студию привезет, – прощебетала она. – Тут и переоденешься. И прическу тебе сделаю, а захочешь – и макияж.
– Правда? Но ведь лишние хлопоты.
– Ой, Данюш, перестань. Я ж из корысти и бякушных мыслей! – Она хихикнула. – Хочу первой на тебе посмотреть. Раньше всех увидеть, какая ты лапочка.
– О… – Даня, сидевшая в этот момент напротив зеркала с полотенцем на голове, посмотрела на свое отражение. – По-моему, ты меня с кем-то путаешь.
– Тссс… Договорились! Владюша приедет к тебе часиков в пять, а потом привезет ко мне в студию. Ну и… поможешь мне платьишко застегнуть. Мои мартышки только хохочут и еще пироженки предлагают, а пользы от них – бублик!
– А Прин… Яков тоже там будет? У тебя на студии?
– Нет, с ним я разберусь пораньше. Фаниль хочет быструю фотосессию до мероприятия, поэтому со сборами Яшеньке помогу и сразу в студию. А там и ты приедешь. Не волнуйся. Я везде успею.
«Я не волнуюсь. Не-е-е-ет, совсем не безумно беспокоюсь… Интересно, что наплел Яков Глебу, когда тот спросил, с какой это радости он вздумал оплатить мое платье? С учетом того, что изначально этим собирался заняться Глеб. Что за бредятина вообще? Я что, актриса какой-то убогой мелодрамы? Убожество, Шацкая, ты сущее убожество. И все это не может твориться с тобой…»
Волнение нарастало с каждой минутой.
«Нужно ли брать косметичку? Или наглеть окончательно и понадеяться на запасы Шушу? – Даня, одетая в свободный свитер и брюки-карандаш, нагуливала круги вокруг открытой сумки. – Наверное, не стоит брать лишнее. И я до сих пор не оценила уровень кошмарности платья. К нему же сумочка нужна. Не мешок же для спортивной обуви в качестве аксессуара к наряду добавлять».
Платье, упрятанное в чехол, ожидало ее в прихожей, словно всеми позабытый новогодний подарок.