Желая дракона
Шрифт:
Я бросаю взгляд на ведро с солью рядом с моими шкурами сатиров. Рядом с ними дюжина бурдюков с водой.
Я улыбаюсь. Мы будем в порядке.
Я поворачиваюсь и начинаю подкрадываться к своей паре.
Глава 18
Халки
В том, что у моей пары есть склонность заставлять меня преследовать ее, заставлять ее убегать от меня, не должно быть ничего нового. Но это вызывает у меня интерес, жар, превращая мой голод по ее телу в
Мое тело отвечает на ее зов потребности. Я утолщаюсь еще больше, и мой стержень начинает болеть, я так сильно хочу ее.
Волосы Налле заплетены в косы, закрепленные на концах бисером, который хлопает и стучит друг о друга, когда она уклоняется и ныряет. Я гоняюсь за ней вокруг кастрюли, мимо разных вещей, которые не имеют значения и не замедляют меня настолько, чтобы спасти ее от меня. Она одета в одежду мягкого дубления, такую, которая не требует штанов и которую легко задрать или сорвать, в зависимости от того, на что у меня хватит терпения, когда я ее поймаю.
Когда я ловлю ее за волосы, Налле с визгом падает на пол.
Я следую за ней вниз, хватаю ее за плечо и крепко держу ее за косы, отводя ее шею назад, обнажая ее, чтобы мои зубы могли прикусить и попробовать ее на вкус.
Я оседлал ее ягодицы, заставляя ее пищать, когда мой посох тыкает в нее. Единственная причина, по которой я не по уши в ее теле, — это ее кожа из одежды. Я отпускаю ее волосы и сжимаю в кулаке ее кожаную юбку, задирая ее выше бедер.
— Подожди, подожди! — плачет Налле.
— Есть ли у тебя барьер девственницы? — удается мне сказать это губами, которые не хотят сотрудничать.
Я осознаю, что мои зубы обнажены, когда я наклоняюсь над своей женщиной, прижимая ее для нашего первого размножения. Отчаянно борясь с усилием воли, я перевожу взгляд на наши скамейки с ее тканым шерстяным постельным бельем.
Мы должны спариться.
Налле не женщина-дракон, чтобы наслаждаться царапаньем пола пещеры на животе, когда она набита до отказа и жестко оседлана моим членом.
— Я, — Налле громко вздыхает, — я сама позаботилась о своем «барьере» много лет назад.
— Хорошо, — мурлыкаю я и сжимаю ее гладкую и шелковистую заднюю щеку с такой силой, что она задыхается и изворачивается. — Великие алые луны, эти задние конечности! Я мог бы вонзиться в них зубами.
Налле начинает задыхаться.
— Я отнесу тебя на скамейку с постельными принадлежностями, — говорю я ей. — Если ты убежишь от меня, я собью тебя с ног и возьму там, где мы упадем. Поняла?
Шея Налле обмякает, щека издает хлопающий, прилипающий звук, когда соприкасается с полом.
— Да, — выдыхает она. — Я понимаю тебя, Халки.
А потом ее бедра шевелятся. От этого ее обнаженные ягодицы трясутся.
— Мы не доберемся до скамейки с постельными принадлежностями, — глухо произношу я.
Моя рука ныряет под ее бедра, и она вскрикивает, когда мои пальцы ищут ее женственный бутон удовольствия.
Моя первая попытка
Конечно, представление о том, что у нее где-то спрятан главный источник удовольствия, не совсем чуждо мне. У самок драконов тоже есть такой бутон. Их орган удовольствия прямо внутри их отверстия наполняется кровью, им доставляет невероятное удовольствие, когда их дразнят, и он заперт в месте, которым немного сложно манипулировать.
Я достаточно хорошо умею манипулировать Налле. Я знаю это, когда она начинает выкрикивать мое имя. Ее тело дергается, и я играю с мягкой, чувствительной частью ее тела, пока она не начнет дрожать, вздрагивая и истекать пахнущей жаром влагой между ее бедер.
Когда она встает на колени, чтобы предложить мне спину для оседлания, я знаю, что она готова к размножению.
Я снова хватаю ее за волосы, выворачиваю ей шею, чтобы обнажить ее для моих зубов, и крепко хватаю за затылок.
— Халки! — кричит она, когда тупой кончик моего стержня касается ее опухших складок.
От каждого толчка у нее перехватывает дыхание от волнения, а ее реакция сводит меня с ума.
Мой таз прижимается к полушариям ее задницы, и это необычайно комфортное и радостное ощущение. Я хочу стучать по ним и слышать, как наша кожа соприкасается. Я хочу почувствовать, как моя твердость шлепает ее.
Когда мой член находит место, где ее мягкость скрывает горячий шелковый рот, я погружаю свой кончик в ее влажность и вожу глубоко.
Масляные железы моего ствола извергают самую густую жидкость, которую я когда-либо тратил, облегчая мой путь и нагревая ее внутренности до жидкого огня.
Налле выкрикивает мое имя, и я рычу ей в шею. Проклятие, это похоже на полет прямо в небеса.
Ее локти сгибаются, она опускает свои плечи на пол передо мной, заставляя мой рот высвободить ее плоть, иначе я боюсь, что причиню ей боль. Но это все, на что я готов пойти, и, поскольку мой кулак сжимает ее бедро, она вынуждена выгнуть спину, потому что я не позволяю ей уйти. Нет, она останется там, где есть. Я убираю свою длину, наслаждаясь сосущим звуком, который издает ее жадная оболочка, когда мой член вырывается из эротического захвата ее тела.
— Ум-м-хм, — стонет Налле прикрывшись руками, все еще полуобморочная.
Грудь ударяет ее в спину, когда я вдыхаю и опускаюсь на нее, чтобы поцеловать ее в затылок, я нахожу в себе силу воли, чтобы медленно скользнуть по ее нежным складкам, прослеживая щупальца моего члена, позволяя им работать, прежде чем я снова нахожу это место между ее губами и легко погружаюсь внутрь. Я сильно прижимаюсь к ней бедрами, заставляя ее застонать от шока, и толкаю ее тело вперед по полу. Перед нами плетеный коврик, и, если мы не трахаемся в постели в этот первый раз, я могу трахнуть ее хотя бы на ковре.