Железная Империя
Шрифт:
Сегодня утром, перед первым заседанием Совета Империи, он вернулся из длительной инспекции флота, которую Владыка Вейдер поручил провести ему в кратчайшие сроки.
Перелетая из одного сектора в другой, посещая корабли, верфи, планеты с развитой добычей полезных ископаемых, Дарт Фрес, казалось, впал в странное состояние все нарастающего возбуждения, когда мозг работает безостановочно, на пределе возможностей, и, казалось, что ситх вовсе не отдыхает, не ложится спать, что вполне могло оказаться правдой. Он был везде и всюду, и каждую минуту его можно было увидеть то на капитанском мостике нового корабля, то в ангарах, то в отсеках канониров, то у штурмовых барж.
С каждой секундой его внимание, зрение, обоняние обострялись,
Мощь флота новой Империи: осязаемая, видимая, реальная, подвластная ему, как одному из Триумвирата, сотни тысяч вооруженных людей, замирающих по стойке "смирно" при его появлении, казалось, подпитывали его Силу, он упивался безграничными возможностями, открывающимися перед ним, и темная мощь, наполнив его до краев, трансформировалась в то обычное для ситха возбуждение, сжигающее изнутри, которое Лорд Фрес снимал единственно известным и приемлемым для него способом: ходил по борделям. Как правило, он посещал самые дорогие злачные места Рилота, и его высокую худощавую фигуру узнавали из сотен других посетителей, даже если он скрывал под надвинутым капюшоном горящие от нетерпения глаза.
Теперь, наверное, когда длинные полы кроваво-красного инквизиторского одеяния предательски выглядывали из-под плаща, а расплачивающаяся рука в черной перчатке была обтянута черным чешуйчатым рукавом, спутать этого посетителя с кем-либо еще стало вовсе невозможно.
Рабыни-тви'лечки доставлялись ему по полдюжины на ночь, и, поговаривают, они ненавидели и со сладкой дрожью ожидали визиты Темного Лорда в их заведение. То, что он вытворял с ними, было настолько развратно и безобразно, что ожидающие своей очереди и наблюдающие за всем происходящим девушки кончали от одного вида этого зрелища, от криков и стонов, наполняющих пространство.
Видимо, на этот раз, вдоволь наигравшись с флотом, ощутив тяжесть этого металлического яблока в своей ладони, и, досыта наевшись власти и могущества, Лорд Фрес наполнил свое сердце мощью этих черных металлических смертоносных громад, но вот незадача — торопясь на прием к Владыке Вейдеру, не успел сбросить лишний пар.
Сила переполняла его, бушевала внутри, словно океан в шторм, и растекалась тяжелой лавиной кругом, давя и угнетая.
Леди София чуть скосила глаза направо, рассматривая ложи с сенаторами; захваченные стремительной лавиной, подавленные ее влиянием, люди, казалось, были больны и измучены. Кажется, кто-то тайком мучительно потирал лоб, стараясь избавиться от раскалывающей голову боли.
А теперь жесткая ладонь ситха, став вдруг вкрадчиво-нежной, скользнула вверх, к шее Леди Софии, и та, едва сдержав удивленный возглас, почувствовала, как горячий поток его Силы пролился вдоль ее позвоночника, перепрыгивая все ниже, ниже, до самой поясницы, с позвонка на позвонок, с нерва на нерв, наполняя ее тело теплом и негой, от которых ей хотелось закрыть глаза и раствориться в блаженстве, вечно ощущая эту ласковую ладонь.
С неимоверным трудом ей удалось сохранить невозмутимое и совершенно холодное выражение лица, заставляя себя неотрывно смотреть на людей, выступающих перед аудиторией с сенаторской ложи, хотя из ее покрасневших полуоткрытых губ вырвался слишком шумный вздох, и сердце забилось чуть ли не вдвое чаще обычного.
— Что это значит, Лорд Фрес? — произнесла она, все так же безучастно глядя равнодушными яркими глазами на политическую возню, разыгрывающуюся перед нею, ощущая, как длинные тонкие пальцы зарываются в ее шелковые волосы и ласкают затылок. Казалось, что сотни микроразрядов тока пронзают голову и бьют прямо в мозг, заставляя покориться его власти, и эта рука словно выпивала ее волю к сопротивлению, ее личность, ее "я", давая взамен невероятное космическое удовольствие. Каждое прикосновение, каждое движение этой ладони было настолько прекрасным и желанным, что София с изумлением поняла, что с удовольствием вынесла бы и удар, который вместе с болью пронзил бы ее и вспышкой наслаждения, расколовшей бы ее на части, словно попавшая в камень молния.
Фрес обернулся к ней и некоторое время с интересом наблюдал за реакцией, которую вызывают у Софии его коварные ласки. Со стороны казалось, что Двое из Триумвирата всего лишь обсуждают что-то, и достаточно отстранено и даже равнодушно, с застывшими выражениями брезгливости и скуки на лицах.
Но, несмотря на старания Фреса, у Софии даже бровь не шевельнулась, и он, склоняясь к ее уху, вполголоса прошептал, совершенно при этом не меняя спокойного выражения своего глуховатого голоса:
— Не желаете ли вечером составить мне компанию? Я не видел ничего и никого прекраснее в этом конце Галактики, чем вы, и охотно полюбовался бы не только вашим ангельским лицом, но и всем остальным.
Это откровенное приглашение было настолько внезапным и бесстыдным, что Леди София, на миг потеряв самообладание, перестала притворяться, что происходящее в Совете интересует ее и уставилась на ситха с нескрываемым изумлением, и маска холодного равнодушия, спав, сменилась на миг горячей смесью гнева и негодования.
— Что?!
Нужно отметить, что до этого момента Лорд Фрес не обращал своего пристального внимания на Софию. Действуя под руководством Дарта Вейдера, он воспринимал Ситх Леди как часть механизма, как точный, остро отточенный инструмент, идеально пригнанный и действующий во благо Триумвирата. В момент наивысшего напряжения и опасности, казалось, умы всех троих ситхов сливались воедино, и они и вовсе действовали как единое целое, неограниченно пользуясь разумом друг друга.
Но стоило победе приблизиться на расстояние вытянутой руки, как это триединство распалось, и Дарт Фрес с интересом и удивлением обнаружил, что жестокое сознание, заполненное множеством ранящих осколков воспоминаний, принадлежит кому-то другому, а именно женщине, и она, как ни странно, прехорошенькая.
Ситх, чуть улыбаясь, смотрел прямо в расширенные от ярости, смешанной с пьянящим удовольствием, зрачки Софии. От его настойчивой ласки, сопротивляться которой у Софии недоставало опыта (да и воли), удовольствие накатывало на женщину волной, и дрожь пронзила ее тело, когда она все-таки попыталась справиться с его властью над собой.
На красивом лице Фреса расцветало совершенно порочное и хищное выражение, покуда он наблюдал, как в ее чертах причудливо смешиваются два желания — убить его за дерзость и откинуть голову ему на плечо и замереть, отдавшись во власть этой ласкающей руки.
— Вы же поняли, что я имею в виду. Зачем вы спрашиваете? — вкрадчиво произнес он, улыбаясь.
От Дарта Фреса пахло долгим путешествием. Его длинный черный плащ с тяжелыми наплечниками, с высоким ассиметричным воротником, похожим на лепесток экзотического хищного цветка, его черная бронированная чешуйчатая куртка, перетянутая широким поясом, надетая поверх алой длинной туники, стелющейся вслед за ним как река крови, запыленные брюки, обтягивающие узкие бедра ситха и его сапоги — все пахло тем неповторимым запахом, который София про себя называла "космическая пыль". Одежда ситха насквозь пропитана запахами ангаров ИЗР-ов, разогретыми горячими работающими двигателями СИД-истребителей, лазерными выстрелами, оплавляющими все кругом и холодом пустоты космоса, простирающейся сразу за дефлекторным щитом. От алых рукавов его туники пахло новым оружием — вероятно, он лично опробовал новейшие бластеры и винтовки, находящиеся на вооружении у штурмовых отрядов. Вся необъятная Галактика, вся глубина космоса оставила след на его мрачном, устрашающем одеянии инквизитора.