Железная леди
Шрифт:
Что за шумный, грязный вид транспорта! Однако в толпе, которая наполняла чрево подземных металлических чудовищ, попадалось много прилично одетых женщин.
– Право же, Нелл, – весело обратилась ко мне Ирен, пока мимо нас во время одного из нечастых перегонов по поверхности проносился непривлекательный район города, – побереги свою кислую гримасу до прибытия в Паддингтон. Пусть мы выполняем богоугодную миссию, но пока совершенно не обязательно так кукситься.
– Из моих поездок по железной дороге никогда не выходило
Подруга помолчала, обдумывая мою реплику:
– Тут ты права. Сначала дорога в Богемию и вынужденное возвращение. Затем путешествие в Монако в компании индуса и Джерсового… – Я была рада, что она не упомянула инцидент с тогда еще безымянным Оскаром и газовой люстрой. – Но возращение из Франции прошло без происшествий! – торжествующе объявила она.
– Ты не присутствовала при неудачной встрече с коммивояжером – торговцем корсетами.
У Ирен сразу появилось виноватое выражение.
– Верно. Меня там не было. – И она больше ничего не сказала в пользу поездов.
Когда мы вынырнули из тоннеля близ Паддингтона, Ирен достала маленький набросок из своей большой сумки и посмотрела на него через свое – вернее, мое – пенсне.
– Можешь прочесть это, Нелл, дорогая? Я не привыкла к очкам. Годфри нарисовал, как пройти к дому Уотсона.
Я вздохнула и взяла бумагу, поднеся ее к самому носу.
– Здесь пешком совсем рядом, – определила я. – Но что за фраза по-французски тут в углу? Не могу разобрать слова…
– Ничего! – Ирен забрала у меня бумажку. – У Годфри есть привычка оставлять неожиданные послания. Я… э… потом тебе переведу.
К счастью, я достаточно долго смотрела на карту, чтобы запомнить простой маршрут. Мы пошли дальше, не привлекая никакого внимания. Очевидно, преображение Ирен оказалось поразительно удачным.
– Я все еще не понимаю, – произнесла я, когда мы приблизились к жилищу Уотсона, – почему ты думаешь, что медицинская сумка, которую носил доктор Уотсон в Афганистане, все еще находится у него. И как ты собираешься забрать ее, не раскрыв себя.
– Я планирую забирать сумку не у доктора Уотсона, а у миссис Уотсон. Здесь можно положиться на врожденный инстинкт жены – стремление выбросить любую вещь мужа, которую, по ее мнению, он хранит слишком долго без всякой причины.
– Кабинет доктора Уотсона находится в его доме. Хозяин не допустит такого самоуправства.
– Ему не придется меня никуда «допускать». Итак, где это место, столь привлекательное для кобр?
Я сообщала, что мы как раз должны повернуть на нужную улицу. Жилище доктора Уотсона находилось всего через три дома от угла на противоположной стороне, однако подруга вынудила меня остановиться перед витриной аптеки. Мы изучили выставленные там средства от бурсита, потом Ирен надела пенсне и осмотрела спокойные окрестности.
– Я ищу праздно шатающегося мальчишку, Нелл. Ты видишь
– Обычно на лондонских улицах их полно.
– Это патриархальный Паддингтон, и здесь меньше уличных мальчишек, промышляющих мелким воровством.
– А праздно шатающаяся девочка подойдет?
Ирен повернулась, чтобы посмотреть на юную мисс в ярко-голубом матросском платье, сидящую на ступеньках заведения парикмахера через дорогу.
– Даже лучше! – Ирен улыбнулась и помахала малышке, чтобы та подошла.
Девочка осторожно взглянула через плечо, затем решила, что ее мать еще не собирается выходить и что мы, несмотря на нашу прискорбную неряшливость, выглядим весьма интересно. И бедный ягненок направился к нам.
– Ах, моя дорогая, – начала Ирен, наклоняясь к малышке и добавив голосу трагические ноты, которые вызвали бы сострадание даже у моллюска, – мой дядя очень болен. Я пришла в аптеку за лекарством, но ему срочно нужен врач.
Девочка повернулась в нужном нам направлении:
– Вон там живет доктор Уотсон…
– Чудесно! Погоди-ка. – Ирен стала поспешно писать на обрывке бумаги, используя сумку как подставку. – Передай ему, пожалуйста, эту записку. Там указано, где найти моего дядю… Фрост. Джонатан Фрост. Но пусть доктор поторопится! У дяди страшный озноб. Он белый как полотно. А тебе за помощь… – Ирен показала монету в пять пенсов.
– Что вы, мисс, – горячо возразила девочка, – мне не разрешают брать плату за добрые дела.
Она побежала прочь с деловым видом, сжимая в руке записку. Ирен схватила меня за локоть и втолкнула в аптеку, где резко пахло грушевой эссенцией и нафталином.
Сквозь мутное окно, выходящее на жилище доктора Уотсона, мы наблюдали простую и ясную пантомиму: девочка потянулась и позвонила в дверь. Служанка открыла. Девочка исчезла внутри. Снова появилась уже без записки. Через несколько мгновений дверь опять открылась и вышел доктор Уотсон.
– Давай быстрее, Нелл, – прошипела Ирен. – Надо как следует рассмотреть его ручную кладь. Если мы его отослали с нужной нам сумкой, придется срочно прибегнуть к другому плану. – Она всучила необходимое мне пенсне.
Я успела вовремя его надеть, чтобы разглядеть саквояж доктора, который болтался у него в руке, пока он торопливо шагал мимо в сторону подземной станции.
– Латунь, – выдохнула я.
– Что?
– Я видела блеск яркой отделки из латуни. Это наверняка новый саквояж.
Ирен кивнула:
– Я тоже так подумала. Теперь подождем, пока уйдет наша маленькая мисс.
Однако дело застопорилось: девочка вернулась на ступеньки на противоположной стороне. От нечего делать я осмотрела ассортимент аптеки и обнаружила пастилки Виши – единственную вещь французского производства, которая пришлась мне по вкусу, – но вскоре Ирен снова подозвала меня к окну: