Железная Маска и граф Сен-Жермен
Шрифт:
И кардинал явился к королю… с прошением об отставке! Но теперь они наконец-то остались вдвоем. И удаву достаточно было взглянуть на кролика! Ришелье посмотрел на короля своим гипнотическим, мрачным взглядом. И Людовик поспешил… заключить кардинала в объятия! Долго был неумолим кардинал, долго просил об отставке во имя желанного спокойствия в августейшей семье Его Величества… И долго король умолял его остаться. Наконец Ришелье согласился.
Так что на следующий день сиятельные враги еще раз с ужасом поняли — кардинал вечен. Ну, а далее началась расплата. Многие из «одураченных» навсегда были удалены от двора, против других затеяны судебные процессы, зачинщики дуэлей отправились в Бастилию. Был арестован и медик королевы, участвовавший
Там она и умрет в бедности и забвении.
Но заговоры знати против Ришелье были порой куда опаснее. К кардиналу не раз подсылали убийц, поднимались восстания, в одном участвовала даже армия. Наш реформатор отвечал беспощадно. Герцог Монморанси, потомок знаменитой фамилии, маршал Марильяк, прославленный воин, красавец де Сен-Мар, любимейший фаворит короля, несмотря на униженные мольбы могущественных родственников, отправятся на Гревскую площадь. И палач на глазах толпы рубил головы родовитейшим аристократам, ибо так повелел кардинал Ришелье.
Мне очень хотелось возразить месье Антуану. Я знал куда более подробную и совсем иную историю «Дня одураченных»… но каждый раз, когда я хотел это сказать, месье Антуан смотрел на меня с такой беспощадной иронией… и я молчал!
Но он сам ответил на мои мысли, он их читал, как всегда:
— Мой дорогой друг… Вы хотите мне пересказать свидетельства очевидцев. Я их тоже знаю, но им не верю. Вы, конечно, помните знаменитый рассказ японского писателя, где все участники одного события пересказывают это событие совершенно по-разному. Притом никто не лжет. Просто они так его видели. Вот почему есть формула «врет, как очевидец»… История — это всего лишь роман, написанный врущими очевидцами и еще раз перевранный историками… Причем самое правдивое они пропускают… Самое правдивое — не скандальные выкрики Марии Медичи, которые все изложат по-разному, а шум дождя за окном… и порыв ветра, раскрывший балконную дверь в зале. Этот шум дождя слушал король, пытаясь не слушать, как кричит его мать криком торговки на итальянском базаре… История, как насмешливо писал граф Сен-Жермен, — всего лишь шум отшумевшего дождя… и еще — ветер, который унес опавшие листья… И еще — доказательство вечного: «Что было, то и будет; что делалось, то и будет делаться; и нет ничего нового под солнцем».
Единственное, что развлекает меня в Истории, — это тайны.
Тайна
Осталась тайна, над которой я долго бился. Кардинал Ришелье загадочно нянчился с двумя, пожалуй, главными мятежниками — отцом и сыном герцогами де Бофорами…
Энергичный брат короля по отцовской крови, бастард Цезарь герцог Бофор всегда был в центре заговоров знати. Гордый незаконный сын Генриха IV не мог подчиниться кардиналу. Таким же мятежником воспитал он и героя нашей истории — своего сына, красавца Франсуа.
Однако Ришелье, обычно беспощадный к заговорщикам, удивительно терпим к де Бофорам. В очередной раз раскрыв их участие в очередном заговоре, он странно беспомощно жаловался Цезарю Бофору: «Вы все меня ненавидите. Что ж, это не ново. Реформатор, послуживший своей стране, сродни преступнику. Разница лишь в том, что преступника ненавидят и карают за грехи, а его — за деяния во славу родной страны. Примиряет с ним только смерть. Впрочем, после смерти вы будете преследовать моим именем новую жертву — нового реформатора. Я одинок, очень одинок при дворе… и к тому же очень болен».
Кардинал печалился, вместо того чтобы привычно наказывать! В ответ старший де Бофор только расхохотался.
И кардинал загадочно стерпел.
Но Бофор смеялся не потому, что хотел обидеть кардинала. Как и все при дворе, он хорошо знал, что Ришелье весьма преувеличивал свое одиночество, как и свои болезни. По дворцу кардинала весело порхала прехорошенькая толстушка. Это была племянница кардинала вдовушка Мари-Мадлен, которую Его
Так что, зная пылкость Его Высокопреосвященства, герцогиня Эгильон была постоянно начеку. Чтобы поддерживать страсть столь неугомонного великого человека, она разгуливала по дворцу кардинала в боевой и соблазнительной готовности — с обнаженной грудью, буквально выпадавшей из корсажа… Так что «серый кардинал» отец Жозеф с усмешкой сказал: «Глядя на герцогиню, я тотчас впадаю в детство — вспоминаю свою кормилицу».
Плату просительниц кардинал принимал в великолепной спальне. Дам ждала знаменитая необъятная кровать под балдахином, с гербом Ришелье и зеркальным потолком.
Но в его знаменитом Пале-Кардиналь было несколько зал, где обитал только он. Здесь на стенах были развешаны его любимые Леонардо, Рафаэль, Тициан и Тинторетто. В книжных шкафах его ждали редчайшие книги и древние манускрипты. Потонув в огромном кресле, здесь он работал, читал или просто часами смотрел на огонь в камине. В эти залы было дозволено входить только тем, кто любил его бескорыстно и кого любил он, — знаменитым кошкам кардинала…
Красная мантия на опущенных плечах, красная шапочка склонилась… он зябко сутулится. Худая старческая пергаментная рука с венами перевернула пожелтевшую страницу… Медленно поднялся. Высокая, гнутая, худая фигура движется по залам. Его шаги, гулкие в тишине. Запах свечей и ладана… В пустых залах на мраморных каминах, на креслах — всюду кошки… Кардинал шагает, не забывая гладить, ласкать их, почесывать за ушком. Мурлыкают… ластятся… Одна поднялась, изгибает спинку…
Здесь месье Антуан остановился, с обычным изумлением посмотрел на меня. Потом спохватился, сказал:
— Жаль, что вы этого не увидели. Однако… вернемся к нашей истории. К загадочным отношениям кардинала к отцу и сыну — де Бофорам, которые и поныне непонятны историкам. Граф Сен-Жермен первым разгадал эту тайну, но об этом позже. Итак, как вы помните, у Цезаря де Бофора подрос любимый сын Франсуа — герой нашего сегодняшнего рассказа.
Великий любовник
Герцог Франсуа де Бурбон Вандом, второй герцог де Бофор… Франсуа принял боевое крещение в 12 лет — участвовал в военной кампании против Савойи. Именно с тех пор он стал верным сподвижником отца во всех заговорах против Ришелье.
После провала очередного заговора, когда кардинал должен был быть убит, Ришелье арестовал заговорщиков. Все ждали, что будет с организаторами — де Бофорами. Но красавца Франсуа вообще не тронули, а его отца Цезаря де Бофора заточили в Венсенский замок на шесть лет. Точнее, всего на шесть лет, ибо двое других участников заговора поднялись на плаху. Старший Бофор отсидел четыре года, когда по приказу Ришелье был неожиданно освобожден и выслан в Голландию. Вместе с ним отправился в ссылку и наш герой — его сын Франсуа. Вскоре, опять же по просьбе Ришелье, оба были помилованы королем и вернулись.