Железная маска
Шрифт:
Искали служанку для узника; некая женщина из деревни Монжен предложила свои услуги, надеясь, что на этой службе составит состояние детям, но когда ее предупредили, что ей нельзя будет больше видеться с ними и даже общаться с другими людьми, она тут же отказалась разделить заточение с узником, за знакомство с которым пришлось бы уплатить такой дорогой ценой. Еще я должен добавить, что на двух оконечностях форта со стороны моря были выставлены посты, которым был дан приказ стрелять по судам, плывшим ближе определенного расстояния.
Женщина, прислуживавшая узнику, умерла на острове Сент-Маргерит. Брат офицера, о котором я только что говорил и который пользовался доверием Сен-Марса, часто рассказывал сыну, что однажды ночью принял в тюрьме труп и на спине отнес его на кладбище. Он думал, что это умер узник, но это оказалась его служанка. Вот вместо нее и искали другую женщину».
Аббат Папон привел любопытные и до той поры неизвестные подробности, но так как он не называл имен, его сообщение не поддается опровержению.
Вольтер не ответил Лангранж-Шанселю, умершему в том ж году. Фрерон, желавший отомстить Вольтеру за то, что тот изобразил его в самом омерзительном виде в «Шотландке», выставил против него куда более грозного противника. Сент-Фуа выдвинул совершенно новую версию, на которую его натолкнул отрывок из Юма. В 1768 г. он заявил, что «узником в маске был герцог Монмут», побочный сын Карла II, осужденный за мятеж и обезглавленный в Лондоне в 1685 г.
Вот этот отрывок из английского историка:
«В Лондоне распространился слух, что герцог Монмут был якобы спасен и один из его сторонников, очень похожий на него, согласился вместо него умереть, меж тем как подлинный осужденный был тайно переправлен во Францию, где его ждало вечное заточение».
Поразительная приверженность английского народа к герцогу Монмуту и убежденность этого юного принца, что нация ждет лишь вождя, чтобы свергнуть Иакова II, побудили его начать предприятие, которое, возможно, и удалось бы, осуществляйся оно с большим благоразумием. Монмут высадился в заливе Лайм в графстве Дорсет имея всего лишь сто двадцать человек; вскоре у него было уже шесть тысяч, некоторые города перешли на его сторону, и он провозгласил себя королем, утверждая, что рождение его было законным и у него есть доказательства тайного брака Карла II с его матерью Люси Уолтерс. Он вступил в битву с королевской армией, и победа уже клонилась на его сторону, но у него кончились порох и пули, а лорд Грей, командовавший его кавалерией, трусливо бросил его. Несчастный Монмут попал в плен, был доставлен в Лондон и 15 июля приговорен к смертной казни.
Опубликованное в «Веке Людовика XIV» описание узника в железной маске вполне подходило к герцогу Монмуту. Сент-Фуа собрал все возможные свидетельства, чтобы подкрепить свою версию. Он воспользовался следующим отрывком из анонимного романа «Любовные увлечения Карла II и Иакова II. королей Англии»:
«Перед мнимой казнью герцога Монмута пришел сам король в сопровождении трех человек, чтобы вывести его из Тауэра. Монмуту надели на голову капюшон, после чего король и его спутники сели вместе с ним в карету»
Сент-Фуа также сообщает, что отец Турнемин вместе с духовником Иакова II отцом Сандерсом нанес визит герцогине Портсмутской после смерти принца, и герцогиня сказала, что никогда не простит королю Иакову, что он допустил казнь герцога Монмута, забыв о своей клятве у смертного одра брата, который рекомендовал ему ни в коем случае не лишать жизни своего побочного племянника, даже если тот поднимет мятеж. Отец Сандерс с живостью ответил: «Король Иаков сдержал клятву».
Об этой клятве упоминает Юм, но следует отметить, что мнения историков по этому вопросу разошлись «Всеобщая история» Гатри и Грея и «История Англии» Рейпена Тойреса и Барроу о ней умалчивают.
«Некий английский хирург по имени Нелатон, – пишет далее Сент-Фуа, – проводивший все утра в кафе «Прокоп», обычном месте встреч писателей, рассказывал, что когда он был помощником хирурга, жившего у Сент-Антуанской заставы, за ним прислали из Бастилии, чтобы пустить кровь узнику; комендант провел его в камеру, где находился узник, жаловавшийся на сильную головную боль; узник говорил с английским акцентом, был одет в черно-желтый халат с крупными золотыми цветами, а лицо его было скрыто салфеткой, завязанной на шее».
Утверждение это выглядит неправдоподобным: невозможно использовать салфетку как маску, а кроме того, в Бастилии были хирург, врач и аптекарь, и никто не мог пройти туда без дозволения министра; даже на соборование нужно было разрешение начальника полиции.
Но поначалу эта версия не нашла противников, и, казалось, она окончательно победила, возможно, по причине воинственного и нетерпимого характера Сент-Фуа, который не выносил критики; его шпага наводила еще больший страх, чем перо, и ему просто боялись перечить.
Было известно, что Сен-Марс, сопровождая узника в Бастилию, остановился вместе с ним в своем имении Пюльто. Фрерон обратился за подробностями к внучатому племяннику Сен-Марса, владельцу имения Пюльто в Шампани.
Тот ответил: «Судя по письму г-на де Сент-Фуа, отрывок из которого вы привели, Человек в железной маске до сих пор волнует воображение писателей; посему я расскажу, что мне известно об этом узнике. На островах Сент-Маргерит и в Бастилии он шел под именем де Ла-тур. Комендант и офицеры относились к нему с уважением, он получал все, что дозволено иметь узнику. Он часто совершал прогулки, и лицо его при этом всегда было скрыто маской. Только после выхода «Века Людовика XIV» г-на Вольтера, я узнал, что маска была железная и на пружинах; возможно, мне забыли рассказать об этом обстоятельстве, однако маску он носил лишь на прогулке или когда вынужден был являться перед посторонними.
Г-н де Бленвилье, пехотный офицер, имевший доступ к г-ну де Сен-Марсу в Пиньероле и на островах Сент-Маргерит, неоднократно рассказывал мне, что судьба Латура возбуждала его любопытство до такой степени, что, желая удовлетворить его, он однажды на Сент-Маргерит надел мундир и взял оружие солдата, который должен был заступить в караул на галерее под окнами камеры, которую занимал этот узник, и со своего поста прекрасно разглядел его: тот был без маски, лицом бледен ростом высок, хорошо сложен с полными икрами, сед, хотя был еще в расцвете сил. Почти всю ночь он провел расхаживая по камере. Бленвилье добавил, что носил он одежду коричневого цвета, ему давали хорошее белье и книги, а комендант и офицеры, разговаривая с ним, стояли с непокрытой головой, пока он не предлагал им сесть и надеть шляпы и еще, что комендант и офицеры нередко составляли узнику общество и обедали с ним.