Железная скорлупа
Шрифт:
Поднял к лицу ладонь и криком ужаса напугал коней. Неверяще смотрел на кисть, бугристую от чумных волдырей, набухших гнилым соком.
«Это конец!»
С судорогой отвращения провел по лицу, натыкаясь на крупные волдыри.
– Господь мой, спаси и сохрани! – прошептал прыгающими губами.
Шатаясь, как пьяный, дошел до поклажи, осторожно вытащил шлем.
– Не надо ей видеть, испугается, – пробормотал в пустоту.
Жар затапливал густыми волнами, картину леса то и дело затмевал мрак. Натянув перчатки, рыцарь окончательно скрыл
Взгляд упал на меч: благородное оружие валялось в опавшей листве, как ненужная ветка. Охотно бы обменял его на эликсир здоровья.
Он с трудом поднял меч и прицепил его к поясу, от тяжести пригнувшись к земле. Стиснув зубы, выпрямился, нетвердой походкой направился вглубь леса. Красивая дуреха опять вляпалась в неприятности, придется помочь в последний раз.
«Вот будет штука, если всего лишь отлучилась», – подумал с истерическим смешком. Представил лицо девушки при виде смятых одеял – невольно развеселился.
Брел наугад: деревья грубо толкали в плечо, корни ставили подножки. Тихо свирепея, продолжал брести.
– Леди Хелия! – сипел изредка. Ответа не слышал.
Под ногами хрустел подлесок. Впереди, из-за плотной стены деревьев, раздались странные звуки, и рыцарь насторожился.
Вытащил меч, волочил его по земле – поднять оружие был не в силах. Стена деревьев приблизилась, громыхание усилилось.
Перед глазами стоял туман, ватный кокон на голове глушил звуки.
Вышел на поляну, заваленную трупами коней и людей. Нет, не людей…
Прекрасные воины смотрели в серое небо, дивные глаза остекленели. Драгоценные доспехи искорежены, заляпаны кровью, в латных рукавицах – обломки мечей. При виде красивых, одухотворенных лиц сердце рыцаря сжалось, по изуродованным щекам покатились слезы.
Глухота спала. Инконню вздрогнул от тяжкого лязганья железа, хриплого дыхания и отчаянного визга лошадей. Застыл, пораженный зрелищем кипящего боя.
Трое конных рыцарей с трудом отбивались от статного мужа с зубчатой короной. Лицо противника было бледным, озера глаз полны печали. Бездоспешный, в темных одеждах, в руках он сжимал меч и черную змею. За спиной свисали грязно-серые… крылья.
«Демон!» – ужаснулся рыцарь.
«Конем» демону служила отвратительная четырехлапая тварь: огромное тело покрывала чешуя и шерсть, уродливая голова сочетала черты собаки и летучей мыши, а еще у него имелся хвост, длинный и толстый, голый, как у крысы.
Демон изящно отбил выпады двух мечей, по его указу «конь» скользнул вперед, в глазах падшего ангела сверкнул жестокий огонек. В воздухе мелькнул клинок: всадник на раненом коне со скрежетом распался на половины, а животное с диким ором рухнуло.
Рыцари закричали, в голосах слышались скорбь и гнев. Демон улыбнулся, кистевым броском отправил черное кольцо в лицо одному из противников. Гибкий шнур расплелся, блеснули кинжалы зубов, и змея прилепилась к шее пониже уха. Рыцарь вскрикнул, выронил меч.
Демон парировал удар последнего боеспособного противника, бледной ладонью накрыл прекрасное лицо – противник обмяк, его меч воткнулся в землю. Демоноконь с рыком впился в белого коня, и ржание захлебнулось в багровом буруне. Острыми зубами зверь торопливо прожевал кусок лошадиного горла. Седока придавило к земле окровавленной тушей.
Укушенный змеей выл, его конь от страха обезумел, выкидывая немыслимые коленца. Седло опустело – всадник кулем свалился, и серебряная подкова раздробила ему бедро. Конь рывком оказался у спасительной стены деревьев, но на спине у него появилась коренастая фигура, когтистыми руками скрутила лошадиную шею, будто головку ромашки.
Существо с мерзким смешком спрыгнуло с мертвой туши, виляя раздвоенным хвостом, похожим на львиный. Инконню с отвращением уставился на массивную голову с мясистым курносым носом и толстыми губами. Уши огромные, словно лопухи, средь курчавых мелким бесом черных волос виднелись рожки, похожие на речную гальку. Руки – до пят, а ноги короткие, худосочные. Небольшое брюшко, с развилки ног свисает мерзкий комок мужского естества.
Бес подскочил к ужаленному, пнул в живот, привечая захлебнувшийся вопль мерзким смешком:
– Сир, мы разбили нечестивых тварей!
Демон взглянул холодно, бесстрастное лицо исказила усмешка. Бес оторвал змею от шеи поверженного рыцаря и танцующей походкой приблизился к демону, с поклоном передал черную ленту.
– Благодарю, Ронве, – сказал демон бесстрастно. – Где твои трусливые приятели?
Стенания ужаленного перекрыл возмущенный вопль. Из-за кустов выскочили два беса, одним прыжком оказались подле господина. Демоноконь брезгливо переступил лапами, нависая зубастой пастью над загривком беса. Бледный демон придержал его за холку, спросил холодно:
– И где вы были? Впрочем, не отвечайте, знаю, тряслись в обнимку под кустом.
Бесы подпрыгнули, стрекоча возмущенно. Инконню с брезгливым любопытством рассматривал порождения Сатаны.
Оба голые, один с голенастыми ногами, худым телом, пучеглазый, между хомячьими щеками прятал аккуратный нос. Остроконечные уши, острые рога, когтистыми руками он сжимал кузнечные меха.
Второй, физически развитый, но с уродливой башкой, морщинистой, приплюснутой, непомерно огромным горбатым носом, борода – колтуном. На длинных руках когти, на спине скрывала пыльная накидка с завязками на шее. Глаза круглые, как блюдца.
– Герцог Астарот, – пропищал бес с мехами, – что за гнусные подозрения, христианина лишь достойные?
Демон тонко улыбнулся:
– Прости, Хапхан, что не заметил твоей помощи в схватке с дюжиной сайдских ублюдков.
– Я молил Хозяина дать вам сил, герцог, – сказал Хапхан с достоинством, а фыркнувшего Ронве наградил сердитым взглядом.
Астарот обратил взор на молчащего беса:
– А ты, Юрин'oм, убил кого-нибудь?
Бес отвел круглые безумные глаза.