Железная звезда

Силверберг Роберт

Приближалась армада звездолетов.

Это не были туристические лайнеры, везущие зевак поглазеть на осколки былого величия Земли. И не зарегистрированные торговые транспорты. И не корабли-мусорщики, занятые очисткой межзвездного пространства. И не корабли-гостиницы, скользящие по гиперболическим орбитам.

Это были военные корабли, сумрачные, чужие, грозные. Я не мог их сосчитать. Я знал только, что они мчатся к Земле со сверхсветовой скоростью, выставив перед собой конус энергии, сметающей все на своем пути. Именно его я почувствовал прошлой ночью, а сегодня эта свирепая волна, прошедшая

через мои приборы, проникла в мой мозг и пронзила меня, как солнечный луч — чистое стекло.

Вся моя жизнь прошла в ожидании этого момента.

Я был обучен чувствовать их, эти чужие корабли. Я молился, чтобы мне никогда не довелось ощутить их приближение, а затем, опустошенный, я молился, чтобы этот момент настал. И теперь благодаря мутанту Гормону я в конце концов узнал их — на холодной улице Рума, в неурочное для моего дозора время, неподалеку от Уст истины.

Дозорного учат выходить из состояния транса лишь после тщательной проверки и только тогда объявлять тревогу. Я послушно сделал проверку, переходя с одного канала на другой, провел измерения под разными углами. И постоянно натыкался на присутствие титанической силы, которая неслась к Земле с невероятной скоростью.

Или я обманывался, или же нападение начиналось. Но я никак не мог выйти из транса и объявить тревогу.

Не торопясь, с наслаждением я жадно всматривался в полученные данные в течение, казалось, нескольких часов. Я с любовью поглаживал ручки приборов: я осознавал полное подтверждение правильности моих наблюдений. Слабый голос совести подсказывал мне, что моя обязанность прекратить это постыдное любование итогом своей судьбы и известить защитников.

Я наконец очнулся и увидел мир, который призван был охранять.

Рядом со мной стояла Аулуэла. Она смотрела на меня каким-то бессмысленным взглядом, покусывая костяшки пальцев.

— Дозорный! Дозорный, ты слышишь меня? Что случилось? Что происходит?

— Нападение! Сколько времени я был в трансе?

— С полминуты, наверное. У тебя были закрыты глаза. Я решила, что ты умер.

— Гормон сказал правду- Нападение уже почти началось. Кстати, куда он делся?

— Он исчез, когда мы вышли из того места, где Уста,— прошептала Аулуэла.— Дозорный, мне страшно. Я чувствую, как все рушится. Я должна улететь, я не моту оставаться здесь, внизу!

— Подожди! — Я попытался схватить ее за ускользающую от меня руку.— Не улетай. Я сначала объявлю тревогу, а потом...

Но она уже сбросила одежду, и ее обнаженное по пояс бледное тело засветилось в ночном мраке. А люди вокруг двигались туда и сюда, не зная о том, что вот-вот должно произойти. Я хотел остановить Аулуэлу, но не мог больше медлить и отвернулся от нее к своей тележке.

Словно провалившись в сон, навязанный пересыщенной страстью, я потянулся к прибору, которым никогда не пользовался и который должен был послать сигнал тревоги защитникам по всей планете.

Может быть, тревога уже объявлена? Может быть, другой дозорный почувствовал то же самое, что чувствовал я, и, не настолько парализованный замешательством и сомнением, выполнил свой долг?

Нет и нет. Иначе я бы услышал звуки сирен, несущиеся из усилителей, которые кружатся над городом.

Я взялся за ручку. Уголком глаза увидел Аулуэлу,

уже избавившуюся от своих одежд и стоящую на коленях: она начала произносить слова, наполнявшие силой ее нежные крылья. Еще мгновение — и она была бы уже в воздухе, я не смог бы ее задержать.

Быстрым и уверенным движением я включил сигнал тревоги.

И тут я увидел коренастого человека, торопливо направлявшегося к нам. «Гормон»,— подумал я и поднялся, чтобы броситься к нему. Но это оказался не Гормон, а толстомордый дворцовый слуга. Он сказал Аулуэле:

— Не спеши, крылатая, опусти крылья. Принц Рума прислал меня за тобой.

Он схватил ее за руку. Маленькие груди Аулуэлы напряглись, глаза сверкнули гневом.

— Отпусти. Я собираюсь летать.

— Принц Рума требует тебя,— повторил слуга, сгребая ее в охапку.

— У принца Рума в эту ночь будут другие развлечения,— бесстрастно сообщил я.

И когда я произнес это, в небе взвыли сирены.

Слуга отпустил Аулуэлу. Губы его беззвучно шевелились, он сделал один из защитных жестов Провидения, потом глянул в небо и пробормотал:

— Тревога! Кто поднял тревогу! Ты устроил это, старый дозорный?

На улицах заметались люди.

Аулуэла, освободившись, поспешила прочь, проскользнув за моей спиной, пешком — крылья ее расправились лишь наполовину,— людской поток поглотил ее. Заглушая душераздирающий вой сирен, уличные громкоговорители стали передавать приказы, регламентирующие порядок на улицах. Долговязый человек со знаком гильдии защитника на щеке промчался мимо меня, выкрикивая нечто невнятное, и исчез в толпе. Мир сошел с ума.

Только я один оставался спокойным. Я смотрел на небо, почти уверенный, что увижу, как над башнями Рума парят черные корабли завоевателей. Но я ничего не увидел, кроме ночных огней и других объектов, которые всегда крутятся в темном небе.

— Гормон,— позвал я,— Аулуэла!

Я остался один.

Странная пустота затопила мою душу. Я объявил тревогу, захватчики на пути к нам. Я потерял свою профессию. Дозорные больше не нужны.

Я нежно погладил усталую тележку, мою многолетнюю верную подругу. Прощаясь, я провел пальцами по ее покрытым пятнами, поношенным приборам, потом отвернулся, с болью в сердце, и по темной улице зашагал вниз. Я чувствовал себя человеком, чья жизнь в один миг обрела и утратила свой смысл, человеком, жизнь которого нашла и одновременно потеряла свое значение. А вокруг меня царил хаос.

7

Понятно, что, когда приблизился момент решающей битвы за Землю, все гильдии должны были быть мобилизованы, за исключением дозорных. Мы, входившие в команду периметра защиты в течение столь долгого времени, в стратегии битвы не учитывались, мы, подав сигнал настоящей тревоги, автоматически исключались из борьбы. Теперь наступило время защитников показать свои способности. Какие планы теперь будут выполняться? Чем они станут руководствоваться?

Моей единственной заботой стало вернуться в гостиницу и переждать там кризис. Не стоило даже думать о том, чтобы отыскать Аулуэлу, и я ругал себя последними словами за то, что дал ей ускользнуть в тот момент замешательства. Куда она держит путь? Кто укроет ее?