Железный крест
Шрифт:
– Долг службы, господин полковник, – ответил Клос. – Нас с вами привела сюда одна цель. Вы тоже решили ознакомиться с документами, лежащими в ящиках письменного стола? Думаю, что вам следует осмотреть и виллу Вонсовского в Жолибоже.
– Этим займется Дибелиус, – ответил Рейнер. – Нашли что-нибудь интересное?
– Думаю, да. После изучения и отбора нужных документов доложу вам, господин полковник. Но, может быть, вы пожелаете ознакомиться с этим раньше?
Рейнер минуту помолчал.
– Нет, господин Клос, я вам доверяю. Но хотел бы вас кое о чем попросить. Это касается меня лично, – с трудом выдавил из себя оберет.
Клос почувствовал, что Рейнеру необходима его помощь, наводящий вопрос, который помог бы выбраться из этой щепетильной ситуации, но решил промолчать.
Наконец оберет решился:
– Если вы, господин Клос, обнаружите среди найденных бумаг какую-либо корреспонденцию из Вены, в особенности от родственников фон Эксендорф… – Оберет запнулся.
– Понимаю! – Клос решил ему помочь. – Это не должно касаться следствия, в лучшем случае не следует вносить это в протокол по делу Вонсовского.
– Верно, Клос. Я не сомневался в вашей деликатности. Не хотелось, чтобы семейство, с которым случайно породнился этот прохвост, – заверяю вас, это вполне достойная немецкая семья, преданная рейху и фюреру, – имело какие-либо неприятности.
– Простите, – проговорил Клос, – но я хотел бы вас спросить: это ваши родственники?
– Это не имеет значения. Главное, мы не должны допустить, чтобы уважаемые немцы имели неприятности только потому, что шпион…
Клос почувствовал: наступил подходящий момент, чтобы внушить Рейнеру одну весьма важную мысль.
– Итак, господин полковник, – Клос выждал, пока Рейнер закурит сигару, – вы убеждены, что мы имеем дело со шпионажем?
– А вы сомневаетесь?
– Я не хотел бы делать поспешные выводы. Вы же сами, господин полковник, предостерегали меня от этого, однако…
– Если это не шпионаж, то что тогда?
– Я тоже об этом думал, господин полковник, – медленно ответил Клос, давая Рейнеру возможность самостоятельно сформулировать мысль. – Кто знает, может быть, мы напали на след государственного преступления. Обнаруженные планы укреплений вокруг ставки фюрера, списки немецких офицеров высокого ранга…
– Перестаньте, Клос! – истерически закричал Рейнер. – Замолчите! – А потом тихо добавил: – Хотелось, чтобы вы ошиблись. Этого не может быть.
Из задумчивости вывел Клоса голос Лехсе:
– Ну и как успехи, Ганс?
– Думаю, что для начала неплохо, только следовало бы перевести арестованного в более приличную камеру, обеспечить одеждой и бельем, едой из ресторана.
– Я должен получить на это разрешение Дибелиуса, – неуверенно ответил Лехсе.
– Если этой ценой получим нужную информацию…
– Я слышал, как ты его допрашивал. У абвера иногда можно кое-чему поучиться. Не знал, что ты к тому же обладаешь навыками медика.
– Каждый из нас пользуется своими методами, дорогой Адольф, – сказал Клос, смотря ему прямо в глаза. Лехсе даже не пытался скрыть, что подслушивал его беседу с Вонсовским. – Видишь ли, Лехсе, – обратился к нему Клос, – я хочу поделиться с тобой некоторыми своими соображениями. А впрочем, – он махнул рукой, как бы неожиданно изменив свое решение, – может быть, я ошибаюсь, поговорим об этом после допроса Вонсовского…
– Ты говоришь это так, будто уверен, что Вонсовский во всем признается.
– Надеюсь, просто надеюсь, дорогой Адольф.
Лехсе вышел из кабинета штандартенфюрера пораженный столь не свойственной шефу обходительностью. Просто не верилось! Дибелиус, имевший обыкновение распекать гауптштурмфюрера в присутствии рядовых эсэсовцев, сегодня ходил вокруг Лехсе, как около самого дорогого гостя.
– Помните, господин Лехсе, – Дибелиус встал, жестом разрешая гауптштурмфюреру сидеть в кресле, – я не случайно выбрал именно вас. Хотите вы этого или нет, но мы должны сотрудничать с абвером. Знаю, знаю, вы мне скажете, что ничего хорошего в этом нет, но что делать! На счастье, обер-лейтенант Клос, которого Рейнер дал вам в помощники, господин Лехсе, офицер дисциплинированный и, как заверил Рейнер, имеет чувство меры и умеет не переступать границу дозволенного.
– Он желторотый юнец, господин штандартенфюрер. Вы же знаете: эта интеллигенция пользуется своими методами.
– Так, так, Лехсе, вы это метко подметили. Узнаю старого служаку. Нас, мастеров своего дела, эти щенки, даже самые интеллигентные, не смогут провести. Надеюсь, вы понимаете меня, господин Лехсе? – Шеф похлопал его доверительно по плечу.
– Да, да, господин штандартенфюрер.
– Итак, я надеюсь, что мы договорились, – продолжал деловито Дибелиус. – Все методы хороши для достижения цели. Я не против, чтобы Вонсовского своевременно брили и кормили. Не пойму только одного – почему покойника нужно подкармливать? Он же не такой идиот, чтобы не понимать, что его ожидает завтра. Но бог с ним! Лишь бы только он все рассказал! Об этом вы, господин Лехсе, должны позаботиться. Нужно уметь отделить зерно от шелухи. В материалах этого дела, которым, несомненно, заинтересуются в Берлине, не должны фигурировать имена немцев, преданность которых фюреру и немецкой нации общеизвестна. Однако это не означает, что мы должны быть снисходительны к врагам рейха. Вам необходимо любой ценой выжать из Вонсовского имена его агентов, контакты и связи с вражеской разведкой. Как вы думаете: он работает на американцев или на англичан?
– Скорее всего, на большевиков. – Лехсе решил, что может позволить себе подобную шутку.
– Я так же думаю! – рассмеялся Дибелиус. – И еще одно, Лехсе, пусть только это останется между нами, старыми эсэсовцами. За нашими приятелями из абвера необходимо смотреть в оба. Они охотно примазываются к нашим успехам и еще охотнее сваливают на нас свои провалы.
– Благодарю за доверие, господин штандартенфюрер.
– Доверие необходимо ценить, дорогой Лехсе. – И, как будто бы случайно вспомнив, добавил: – Скажу вам по секрету, что после успешного окончания этого дела похлопочу за вас перед рейхсфюрером. Уже давно вы, господин Лехсе, этого заслуживаете.