Железный маршал

Ламур Луис

Большинство людей, которых он знал в Нью-Йорке, сделали преступление своей профессией. В Бауэри, Файв-Пойнтс и нижней части Бродвея таких очень много и почти все считали, что честные люди — глупцы. Они, как правило, отличались сверхоптимизмом во всем, что касалась их будущего, и отчаянно верили, что им не может не повезти, и не задумываясь ставили на кон свои жизни и свободу в жестокой игре, что представляет собой погоня за деньгами.

Джордж принадлежал именно к таким, твердо убежденным. Он не сомневался, что умнее всех остальных. Увы, эта наивность порой позволяла ловкому

противнику использовать его в своих интересах. Притом более ловкий и опытный жулик всегда был готов подыграть Джорджу, поощряя его сомнения. Но кто же тогда девушка? Какую роль она играла в происходящем?

— Риг Барретт? Не слыхал о таком. — Левая рука Джорджа расстегнула пиджак. — Он отсюда?

— Я думал, вы его знаете, — без обиняков ответил Шанаги. — О нем все знают. Здесь опасаются неприятностей, когда пригонят скот, и считают, что Риг их уладит. То есть если он приедет. Лично мне кажется, что Риг просто выжидает, а будет надо, тут-то он и появится. Ведь Риг не тот человек, чтобы кого-то подвести.

Джордж пожал плечами и отвернулся.

— Иногда бывает, что человек не в силах что-то сделать.

Шанаги поднял молот и подошел к горну. Посмотрев на разогревающуюся заготовку, положил молот, взял щипцы и вынул заготовку из огня.

— Такой человек, как Риг, — произнес он, — если не сможет приехать сам, обязательно пришлет кого-нибудь вместо себя.

Джордж ушел, не обратив внимания на его замечание, и Том, рассмеявшись, продолжал работу. Он пробивал дырки в петлях, когда через улицу перешел мужчина и остановился в дверях.

— Где Карпентер?

— Карпентер?

— Кузнец.

— А! Я не знал, что его так зовут. Просто называл кузнец.

Мужчина кивнул.

— Многие так и делают. — Он вошел в кузницу и протянул руку. — Меня зовут Холмструм.

Шанаги протянул свою. Она была черной от гари.

— Извините. Я — Том Шанаги. Пришел помочь на несколько часов.

— Рад, что вы к нам заехали. Нам нужны мастеровые люди.

— Драко все еще шериф?

— Да.

— Так выгоните его, если именно за ним охотится Винс Паттерсон. Вам бы найти человека, за которым встанет город.

— Риг Барретт выгонит Драко. И стычки не будет. Нам не нужна война.

— А если Риг сюда не доберется?

Холмструм помолчал, обдумывая не слишком приятную мысль. Потом с непроницаемым лицом посмотрел через улицу.

— Я сам все сделаю до прибытия Винса Паттерсона. Хотелось бы верить, что устранение Драко избавит нас от неприятностей. А если нет? Пусть их расхлебывает Драко. Он заварил кашу.

— Предположим, — задумчиво сказал Шанаги, — Риг оставил кого-нибудь вместо себя?

— Нет. Никто, кроме него, не решит нашу проблему. Возможно, Хикок…

Том прошел к мехам и начал раздувать их, поднимая температуру пламени.

— Никто не знает, что может случиться, мистер Холмструм. А вдруг Барретт не приедет? Вам лучше поскорее избавиться от Драко и выбрать другого шерифа.

Холмструм покачал головой:

— В том-то и дело. Здесь есть смелые парни, но ни у кого нет опыта ведения переговоров. В случае чего все наши возьмутся за оружие, но нам ни к чему драка. Если начнется стрельба,

будут убитые. Чем сильнее стрельба, тем больше смертей. Риг Барретт умеет остановить стычку. — Он помолчал. — Нам не нужны неприятности. Кроме стада Винса придут другие стада, это сулит хорошие барыши. Город наш молодой, нам необходимы выгодные сделки.

Холмструм тоже подошел к горну и стал смотреть на горящие угли, на то, как нагревается железо.

— Покупатели скота приедут в город на полуденном поезде, они купят бычков. За следующие несколько недель оборот в торговле скотом достигнет двухсот-трехсот тысяч долларов, скотоводы расплатятся с ковбоями. Те пойдут покупать одежду, еду, выпивку в наши магазины. Эти деньги поставят город на ноги. Мы сможем построить церковь и школу.

Шанаги взял заготовку щипцами и подошел к наковальне. Ударил по ней молотом. Потом еще раз. И остановился.

— Двести-триста тысяч? Где такой городок возьмет столько денег?

— У нас самих не так уж много. Совсем немного. Но мы послали за деньгами, их скоро привезут. Мы должны расплатиться со скотоводами и погонщиками, понимаете? Покупатели обменяют чеки на наличные, и…

— Двести или триста тысяч? Они доставляются поездом?

— А как еще? Их привезут на поезде. Я же вам говорю: не должно быть никаких неприятностей.

Холмструм ушел, а Шанаги продолжал работать. Банка в городе не было, хотя и стояло здание, на котором какая-то честолюбивая персона вывела: «Банк», вывела, без сомнения, с самыми добрыми намерениями. Так называемым банковским делом наверняка занимался сам Холмструм или Гринвуд. Ясно, что деньги для оплаты чеков покупателей скота поступят то ли к одному, то ли к другому.

Карпентер не возвращался, и Том продолжал ковать в одиночестве. Ему нравилось думать во время работы. Если знаешь ремесло, действуешь автоматически, остается время поразмыслить.

Кузнец сноровисто обращался с инструментом — не так умело, как Маккарти или его отец, но достаточно ловко. Он хорошо распределил работу, и Шанаги выковал еще два обода и прибавил несколько петель к уже сделанным.

В углу кузницы он обнаружил прикрепленный к стене замызганный листок бумаги со списком первоочередных дел. Изучив его, принялся выполнять план, однако мысли его постоянно возвращались к девушке из ресторана и Джорджу. Что они замышляли? Чего добивались? Естественно, эти двое не могли… нет… Кто бы она ни была, девушка все же не того типа. Мелкое мошенничество — возможно, проституция — нет.

Чем дольше он размышлял над ситуацией, тем больше росла его уверенность, что Джордж придумал, как избавиться от Рига Барретта.

Неужели Барретт мертв? Даже самого хитрого и опытного из ганфайтеров можно подстрелить из засады в спину — там и тогда, когда он не ждет. Том опять подумал о письмах и карте, лежащих в рюкзаке. Они, несомненно, что-нибудь ему подскажут.

При чем здесь карта?

Шанаги не знал ответа на этот вопрос. Его охватили нетерпение и тревога. Необходимо немедленно просмотреть письма. Почему же не прочитал их раньше? Том недолго колебался над ответом: ему не хотелось лезть в чужую жизнь, открывать чужие секреты.