Железный Шакал
Шрифт:
Фрей почувствовал внезапный мощный прилив нежности к экипажу. Джез попала на борт «Кэтти Джей» почти два года назад, и группа сложилась окончательно. Кучка неудачников, случайно собравшаяся на его корабле, обрела некое равновесие. Они – не ничтожная придонная плотва, по недоразумению называющиеся вольными пилотами. Они – знаменитости, которых узнают в барах. Да и что бы он делал без них?
– Тост! – вдруг объявил он, поднимаясь на ноги. – За всех вас! За Харкинса и Сило, которые не могут быть с нами, потому что один боится собственной тени, а другой…
– Капитан… – предупредила
Фрей пренебрежительно пожал плечами. Его охватило раздражение из-за этих недоброжелательных горожан. Саммайцы и даки набросились бы на Сило, если бы тот попался им на глаза. В Самарле муртиан считали опасными животными, пригодными только для тяжелой работы, и держали в концентрационных лагерях.
– Да… Короче, мы понимаем, почему Сило не смог сопровождать нас сегодня, – пробормотал он и продолжил с подъемом: – Но он здесь с нами, в мыслях… душой… ну, как-то так! И поэтому, прямо говоря, я хотел сказать…
Фрей пытался найти слова, чтобы выразить теплое чувство товарищества, владевшее им, благодарность за то, что они просто находились возле него. Но голова его абсолютно затуманилась, и речь не складывалась. Пока он раздумывал, Пинн громыхнул кулаком по столу. Все разом подскочили.
– Я при-инял… решение! – нечленораздельно произнес он. Потом для пущего эффекта обвел стол мутным взглядом и воздел вверх указательный палец. – Я буду… известным… изобретателем.
Последовала пауза – полный вакуум, образовавшийся от потрясения. Экипаж «Кэтти Джей» уставился на Пинна, не веря своим ушам. А потом все, как один, расхохотались.
От негодования Аррис очнулся от пьяного ступора.
– Да, – промямлил он, но никто его не слышал. Малвери держался за живот, по его лицу катились слезы. В коротких перерывах между взрывами хохота он умолял друзей перестать смеяться, а то как бы не лопнул его аппендикс.
В конце концов они утихли. Однако Пинн был мрачен, с лицом темнее тучи. Крейк оперся подбородком на руки, всем своим видом выражая повышенный интерес.
– Изобретателем? – уточнил он. – Это имеет отношения к твоей покинутой возлюбленной, не так ли? Только я запутался: к которой из них?
– Для меня существует только одна, – сообщил Пинн, моргая узкими поросячьими глазками. Но поскольку все внимание теперь сосредоточилось на нем, он успокоился, вытащил что-то из кармана и осторожно поставил на стол.
Предмет, которым он намеревался всех поразить, оказался маленьким хромированным яйцом на подставке. Пинн постучал по нему, и оно раскрылось четырьмя лепестками. Внутри оказалась крошечная заводная птичка в клетке, которая начала крутиться и слабо попискивать.
Безделушка с одного из местных рынков. Самарланцы увлекались подобными игрушками.
Пинн уставился на нее как загипнотизированный.
– Вот как, – сказал он. – Это же чудо.
– Чудо – что ты заплатил деньги за такое барахло, – проворчал Малвери и захихикал.
Пинн закрыл игрушку и обиженно спрятал в карман.
– Ну, сколько я мотаюсь с вами? И не разбогател, верно? А должен был. Не могу я вернуться к Лисинде, пока не разбогатею.
– К Эманде, – напомнил Крейк.
– Ага, к ней. – Он рассеянно махнул рукой. – И запомните: я как изобрету!.. Что-нибудь этакое… до чего никто не додумался. Тогда и посмотрим, кто будет смеяться.
– Раз ты перебил мой тост, то выпьем за тебя, – примиряюще произнес Дариан. – За профессора Пинна, изобретателя!
Они радовались и пили, и Фрей думал, что мир – прекрасен, как никогда.
Глава 3
Вид с высоты – «Герцогиня и гирлянда из маргариток» – Призраки за плечом – Прожекторы – Военная хитрость
«Кэтти Джей», кряхтя и стеная, приподнялась на посадочных опорах и оторвалась от площадки. Она была солидным кораблем с совершенно неизысканной внешностью. Горбатая спина, короткие, низко расположенные крылья и приземистая корма. Помесь грузовоза и боевой машины, построенная без претензий. Сияя днищевыми огнями, она поднималась в душную ночь, благодаря сверхлегкому аэрумному газу, быстро заполняющему балластные цистерны.
Крейк наблюдал из кабины, как площадка уменьшалась в размерах. Другие корабли (недавние соседи «Кэтти Джей») были вардийской или йортландской конструкции – это место предназначалась для иностранцев. В небе скользил изящный, как клинок, самарланский военный фрегат, слабо подсвеченный снизу отблесками города.
«Будем надеяться, что нынче ночью нам не придется столкнуться с кем-нибудь из них», – подумал Крейк.
Кресло пилота занимала Джез. Капитан, еще не вполне пришедший в себя после недавних ушибов, сидел за штурманским столиком. Вид у него был удрученный. Грайзер знал, что Дариан терпеть не может доверять другим управление любимым кораблем.
С тех пор как Воде разбила Фрею лицо ботинком, минуло несколько дней. Ссадины и синяки успели зажить, но отеки и бледность служили красноречивым свидетельством его схватки с Ашуа. Малвери разболтал, что Дариану сильно досталось. По его словам, спина и бока капитана сплошь покрывали синие и желтые пятна – следы падения с крыши. Двигаясь, Фрей постоянно морщился от боли.
Возле двери, комкая в руках любимую пилотскую фуражку, маялся Джандрю Харкинс. К вечно виноватому выражению на его лице добавился невыносимый внутренний разлад. Конечно, он был глубоко подавлен разлукой со своим «Файеркроу». Два эскортных файтера, сопровождающих «Кэтти Джей», стояли на посадочной площадке.
Пинн и Харкинс не хотели бросать свои корабли в Шасиите. Пинн проникся странной убежденностью в том, что способен летать, руководствуясь одним лишь инстинктом. Харкинс просто боялся расставаться с «Файеркроу». Капитану, пусть с трудом, но удалось убедить обоих – он завязал им глаза и заставил ходить и считать, сколько раз каждый из них на что-нибудь наткнется. А затем напомнил, что бывает при столкновениях на скорости в триста километров в час. Им пришлось бы лететь над незнакомой местностью без огней, безлунной ночью, в полной темноте. Из всей команды пилотировать в подобных условиях могла только Джез, обладавшая нечеловечески острым зрением.