Железо и кровь. Франко-германская война
Шрифт:
Регулярно проводились кампании, призванные укрепить связь между обществом и армией, мобилизовать ресурсы частных лиц для решения военных задач. Так, с наступлением холодов была организована масштабная кампания по сбору и отправке на театр военных действий теплых вещей. Ближе к Рождеству в армию стали поступать многочисленные подарки из Германии. Все это помогало поднять боевой дух солдат, а заодно повлиять на общественное мнение в тылу. Власти стремились создать атмосферу солидарности, направляя усилия общества на помощь солдатам, заботу о раненых, поддержку незащищенных слоев населения, в наибольшей степени пострадавших от войны. Эти кампании оказались в значительной степени успешными. Российский очевидец описывал в своем отчете, как люди всех классов и сословий «несли в склад общества попечения, отказывая себе нередко в необходимом, крохи своего скудного имущества для пособия сражающимся, в надежде, что эта маленькая жертва послужит к облегчению трудной походной жизни того, за кого они
950
Шмидт А. Указ. соч. С. V.
В различных частях Германии были также приняты меры по борьбе с безработицей. В первую очередь речь шла о строительстве объектов инфраструктуры, позволявшем занять людей с совершенно разной квалификацией. Правительственные органы закупали продовольствие и отправляли его в те районы, где наблюдался явный дефицит продуктов.
Все эти меры, однако, носили импровизированный характер и не увенчались полным успехом. Мобилизация экономики и общества практически не была подготовлена заранее, и предпринятые в ходе войны усилия оказались лишь умеренно эффективными. Несмотря на то что война продолжалась немногим более полугода — смешной срок, если сравнивать его как с кампаниями XVIII в., так и с глобальными конфликтами ХХ столетия, — государственное и военное руководство столкнулось с массой нараставших, подобно снежному кому, проблем. Растущая усталость от войны, экономические трудности, сложности с пополнением действующей армии — вот далеко не полный их перечень. Стало очевидно, что мобилизация общества и народного хозяйства является необходимостью и к решению этой задачи нужно искать новые подходы.
Начало войны создало благоприятную почву для образования германского национального государства. Окончательное объединение встало в повестку дня. Многочисленные сторонники немецкой национальной идеи полагали, что более удачный случай представить себе невозможно, и желали скорейшего воплощения в жизнь своей давней мечты. «Глубочайшее убеждение народа заключается в том, что Германия, — писал один из лидеров Национал-либеральной партии Эдуард Ласкер в середине августа, — должна получить единство в форме федерации. Нечто меньшее вызовет глубочайшее разочарование» [951] .
951
Die Grundung des Reiches 1870/71 in Augenzeugenberichten. S. 77.
Бисмарк вполне разделял их точку зрения. Для «железного канцлера», однако, вопрос заключался в том, в какой форме следует осуществить объединение. Он с самого начала был противником насильственных методов; у Пруссии хватало проблем с присоединенными в 1866 г. территориями, и игнорировать пожелания жителей южногерманских государств было попросту неразумно. Кроме того, его целью было сохранение власти традиционной элиты; с этой точки зрения было важно, чтобы создание единого государства было делом рук не немецкой нации, а монархов. Будущей Германии предстояло стать федерацией отдельных существовавших на тот момент государств (к слову сказать, государственное устройство современной ФРГ во многом объясняется заложенными Бисмарком основами). А это означало, что объединение должно быть достигнуто на основе соглашений с южногерманскими монархами.
К той же точке зрения склонялся и прусский кронпринц. 12 августа он направил Бисмарку меморандум по германскому вопросу, в котором поставил во главу угла создание единой немецкой армии [952] . После серии блестящих побед в прусском руководстве царила настоящая эйфория, в том числе и в отношении перспектив объединения. Баварский дипломат Карл граф фон Тауффкирхен, оказавшийся в главной квартире в начале сентября, вспоминал впоследствии: «Мои беседы с королем и Бисмарком убедили меня в том, что в главной квартире армии достижение германского единства во главе с императором считали легкой задачей. <…> Уверенные в себе благодаря большим делам и большим успехам, здесь принимали настроение армии за настроение отдельных государств, отправивших контингенты в эту армию. Любое иное мнение отбрасывалось или игнорировалось как необоснованное» [953] .
952
Ibid. S. 75.
953
Ibid. S. 120.
Для главы правительства было важно, чтобы инициатива объединения исходила от самих южногерманских государств. Свои добрые услуги в этом плане было готово предложить правительство великого герцогства Баден. Его власти еще до начала войны выражали желание присоединиться к Северогерманскому союзу. 2 сентября баденское правительство направило «железному канцлеру» меморандум о необходимости создания Германской империи [954] . В сложившейся ситуации Баден выступал в роли своеобразного посредника между Пруссией и другими южногерманскими государствами [955] .
954
Pflanze O. Op. cit. Bd. 1. S. 495.
955
Grossherzog Friedrich I. von Baden… Bd. 2. S. 133.
В Гессене и Вюртемберге и правящая элита, и общество значительно более скептически относились к объединению под эгидой Пруссии; тем не менее, и здесь с вступлением в единое германское государство достаточно быстро смирились как с неизбежностью. «Мы ожидаем от вас добровольных предложений», — заявил Бисмарк вюртембергскому военному министру фон Зукову [956] . То же самое он повторил несколько дней спустя баварскому дипломату графу Берхему [957] .
956
Die Grundung des Reiches 1870/71 in Augenzeugenberichten. S. 126.
957
Ibid. S. 130.
Переговоры по поводу создания федеративного государства начались в сентябре 1870 г. Сложнее всего была ситуация в Баварии. «Не рассчитывайте на то, что национальное сознание заставит баварское правительство добровольно возложить часть своей так называемой самостоятельности на алтарь Отечества», — писал в это время баварский либеральный политик своему единомышленнику в Берлине [958] . Король Людвиг II, известный в первую очередь своим меланхолическим характером, странностями (переросшими впоследствии в душевную болезнь) и страстью к строительству романтических замков, был категорически против утраты страной суверенитета. В парламенте абсолютное большинство мест находилось в руках Баварской патриотической партии, выступавшей против прусской гегемонии. В Мюнхене еще живы были воспоминания о тех временах, когда Бавария была одним из главных игроков в Центральной Европе; даже в XIX в. она все еще считалась самым сильным и влиятельным из средних германских государств. Однако именно по этой причине присоединение монархии Виттельсбахов к единому германскому государству представлялось Бисмарку критически важным.
958
Rudolf von Bennigsen. Op. cit. S. 175.
Тем не менее, во второй половине сентября и баварцы вступили в переговоры. Бисмарку потребовалось все дипломатическое искусство для того, чтобы убедить Людвига II в необходимости и неизбежности объединения. На самом деле, ряд мощных факторов толкал баварцев к вступлению в состав нового государства. Во-первых, идеи единой Германии пользовались и здесь определенной поддержкой, в первую очередь у городских средних слоев. Во-вторых, Бавария, являясь членом Таможенного союза, была связана с Пруссией и другими германскими государствами тесными экономическими узами. В-третьих, в случае упорства мюнхенские политики легко могли оказаться в изоляции; переговоры с другими южногерманскими государствами продвигались успешно, и в октябре Баден и Гессен направили формальные просьбы о вступлении в Северогерманский союз.
Баварский король, однако, не хотел сдаваться и потребовал от Вильгельма I письменных гарантий самостоятельности и территориальной целостности Баварии в рамках новой федерации. Сначала в Мюнхене настаивали на роспуске Северогерманского союза и создании нового, более конфедеративного по своему характеру объединения. Когда выяснилось, что пруссаки на это не пойдут ни при каких обстоятельствах, баварцы попытались придумать некую особую договорную форму, которая объединяла бы Северогерманский союз и южногерманские государства, не соединяя их окончательно в рамках единого организма [959] . Бисмарк, в свою очередь, предлагал созвать конгресс германских князей на французской территории, однако Людвиг II наотрез отказался покидать свою страну.
959
Hohenlohe-Schillingsfurst C. Op. cit. S. 24.