Железобетонный детектив
Шрифт:
– Я вона чего. У меня того, этого, братан короче из тюряги откинулся, – прохрипел дедок.
– И что?
– Я погнал.
– Куда это?
– Отмечать это дело надобно. С братаном посидеть, так что бывайте.
– Постойте, работа стоит, людей мало, надо отработать смену. В выходные отметите.
– В гробу я видел твою работу, пошли вы все…
Дед развернулся, сплюнул и заковылял в сторону проходной. Попытался его остановить, но мне недвусмысленно дали понять – братана ни на какую работу не променяют.
Пришлось самому вставать на формовку. Директор разъяснил, что, если кого-то нет, мастер за того и работает. Доплата будет, главное, чтобы план был выполнен.
Формовка
Самое трудное оказалось отбивать кувалдой формы. Вес кувалды, как у богатырей, она вся железная, большая и тяжелая. Но оказалось, что не это самое-самое. Надышался тогда бетонными парами, хотя давно привык к этому запаху. Во рту надолго застрял специфический привкус. Бегал то и дело к крану, никак отпиться не мог. Этот привкус долго еще меня преследовал. Ну и утром, когда посмотрел на себя в зеркало – весь «в белом», налет цемента оказался солидным.
С работой я справлялся, все хорошо. Но вот с новым коллективом приходилось сложновато.
Через полчаса встал цех, вышел из строя двигатель, которому давно место на свалке. Сходил в каптерку за электриком. Открываю дверь и передо мной разворачивается картина: стоят суровые мужики – работники завода и пьют в сизом дыму. Я весь из себя начальник, подошел, пристыдил и скомандовал:
– Кто тут электрик, надо двигателем заняться. Нечего отлынивать, все живо по рабочим местам.
Здоровенные мужики повернулись с недовольными лицами и сигаретами «Прима» и «Казбек» в зубах.
Один из них мне выдал с презрением:
– Пошел ты, сопляк.
– Так, немедленно все взялись за работу, нечего здесь посиделки устраивать.
– А не пойдем, что ты сделаешь?
– Тогда увольнение за пьянство на рабочем месте, – процедил я и строго посмотрел.
Здесь один из них недолго думая схватил бутылку, разбил её и стал надвигаться на меня с волчьим взглядом.
Увидев, что дело принимает нешуточные обороты, схватил дежурного электрика за руку так, чтобы он разбитой бутылкой достать меня не смог. Рука у него крепкая, большая, еле обхватил запястье и сдержал из последних сил. Здоровяк попытался заехать мне в физиономию свободной рукой, но наткнулся на блок, который запомнился из кинобоевиков. Дальше нас стали разнимать. После все разошлись по местам.
Неугомонного товарища я все же добился, чтобы уволили и дисциплину в смене поддерживал, хотя мне это давалось не так просто.
Глава 5
Барсуков
Итак, следующим пунктом в моих записях числился Дмитрий Петрович Барсуков – механик. Как выяснилось недобрый человек, если судить по отзывам сослуживцев. Два раза сидел, часто был сильно пьян, приставал ко всем, просил на выпивку. Вечно хмурый, да и поведение странное, еще и люди относились к нему настороженно. Не любили Барсукова на заводе. Подумалось – точно ведь Эдуард навел. Не зря мне Барсуков сразу показался подозрительным, подумалось после того, как пообщался.
После того, как изучил Дмитрия в первом приближении, появилась уверенность, что убийство Копыловой дело рук Дмитрия Петровича Барсукова.
Однако Дмитрий оказался крепким орешком. Во всяком случае с первого раза поговорить с ним не удалось. Ничего не оставалось как сначала следить и понаблюдать за ним.
Все, что говорили о нем люди, подтвердилось – на контакт шел крайне неохотно, вечно угрюмый, слова лишнего не скажет. Вот и подтверждение тому, что психика расшатана и человек способен на безрассудство.
Через неделю вырисовался круг людей, с кем Дмитрий Петрович контактировал чаще всего. Повезло – удалось поговорить практически со всеми из ближайшего окружения Барсукова. В итоге вырисовывалась наглядная схема движений Дмитрия в тот день. Ходил много, работники это подтвердили. Когда Нина Петровна собрала вокруг себя людей, Барсуков находился среди них. Слушал внимательно, активно поддерживал Копылову, все время что-то добавлял. Факты подтвердили многие, кто находился в то время рядом.
Теперь, когда составил более-менее правдоподобную схему передвижений Дмитрия Петровича в ту самую ночь, стало очевидно, что и после убийства Барсуков никуда не прятался, от людей не скрывался. Он много ходил, работал, не скрывался. Человек действительно занимался своим делом несмотря на то, что его многие подозревали. Работники подтвердили убедительно, где и когда Дмитрий перемещался, где и с кем находился. Сопоставил все факты и сомневаться мне больше не приходилось в том, что Барсуков не имел отношения к преступлению. Все мои конструкции, которые я соорудил вокруг этой персоны рухнули, как сарай из горбыля. Откровенно говоря, я начал психовать. Все опять сильно затягивается, откладывается на неопределенное время и самое главное я не знаю, что делать дальше. Как любят говорить некоторые писатели теряюсь в догадках. Нет ни опыта, ни терпения, ни понимания, что мне и думать.
Оставшись у разбитого корыта, я не успокаивался. Ну не хотел мириться с мыслью, что придется все оставить как есть, бросить это расследование. Допустим Барсуков мог сделать свое дело и как ни в чем не бывало мелькать на глазах у других, чтобы не вызывать подозрений, ходить с деловой физиономией, сосредоточенно работать. Могло быть такое? Да вполне могло, почему бы нет. Моя задача убедиться в его невиновности. Как снять с него подозрения? Два дня задавался этим вопросом. Мой мозг отказывался что-либо соображать, будто кто-то невидимой рукой поставил заслон. Мысли постоянно перескакивали на что-то другое, как шарики отскакивали от хода расследования. С трудом удавалось сдерживать их в нужном русле. Ощутил впервые в жизни – как бывает трудно думать, когда ты зашел в тупик и не знаешь, что еще изобрести, когда закончилась смекалка, когда в голове нет ни одной путной мысли. Надеялся, что завтра-послезавтра вернусь к расследованию и смогу хоть немного продвинуться дальше.
Не успел прийти на работу, как зазвонил телефон местной связи:
– Зайди к директору, – раздался в трубке голос Зиночки, секретаря.
– Что-то случилось? Он вроде собирался сегодня в Министерство?
– Случилось! Поездка отменилась. Он тебя ждет.
Странно! Я-то зачем ему понадобился. Сижу и думаю, только этого сейчас не хватало. Вдруг зачем-то понадобился.
Заглянул в кабинет. В кресле восседает шеф, в синем костюме, галстуке, весь напыщенный и раздраженный.
– Заходи. Сядь. Разговор будет долгим.
Странно, думаю, что же такого натворил, что директор даже разозлился. Неужели опять кто-то нажаловался.
– Слушаю вас, – как можно спокойнее выдавил из себя два слова, хотя внутри трубил боевой марш.
– Тебе ведь известно, что цемент мы получаем из Воскресенска и еще из других городов?
– Да. Слышал, – кивнул я.
Директор стал во всех подробностях рассказывать, как цемент уходит «налево», как часто наши вагоны по неизвестным причинам простаивают на каких-то запасных путях. У железнодорожников свои методы работы. В итоге цемент или уезжает в глухой тупик безнадежно или приходит с большим опозданием. Этому безобразию пора решительно положить конец.