Железом и кровью
Шрифт:
Глаза не хотели раскрываться, но, наконец, удалось это сделать. Перед моим взором было потемневшее малиновое небо. Тусклые звёздочки на востоке, едва-едва зажёгшиеся на небосклоне, весело перемигивались друг с другом.
Секундой позже я сообразил, что меня трясёт.
«Несут, что ли?» — от этой мысли мозг заработал быстрее.
Голова действительно трусилась, да так, что аж полуоткрытая челюсть клацала зубами.
— Какого тут происходит? — я попытался сообразить и в отчаянии замотал головой.
Звёзды
Неприятное шуршание и лёгкое потрескивания слева. Повернул голову и обомлел: меня, плотно закутанного полупрозрачными липкими верёвками, за ноги держал огромных размеров паук. В его громадных черных жемчужинах глаз отразилось моё испуганное лицо. Я даже чётко смог различить какие-то детали на нём.
Солнце ещё не успело полностью скрыться за горизонтом, хотя из-за гор его не было видно. Воздух стал прохладнее, но меня сейчас это нисколько не волновало. Перед глазами стояли острые когти, из которых медленно выступали густые полупрозрачные капельки яда.
Паук был невероятных размеров. Он приблизил моё тельце ближе, и я тут же попытался разорвать верёвки… вернее, паутину. Но всё усилия приводили лишь к тому, что та ещё сильнее сжималась.
Жала были невероятно близки. Через секунду на кожу попал яд. Ощущение было такое, будто приложили неимоверно холодный кусок льда.
— Сука! — вырвалось само собой.
Я снова дёрнулся и вдруг свалился на землю, не в силах проконтролировать вырвавшиеся следом ругательства.
Мне удалось удачно развернуться. Закрутив головой я увидел убегающего прочь паука, а у же через несколько мгновений подле меня очутилась группка улюлюкающих гибберлингов.
— Гони его, Тул! — проорал кто-то справа.
— Давай, давай!
— Это Мизгирь! По-осторожнее там! — послышался спокойный голос.
Он принадлежал седому сгорбленному, но весьма ловкому гибберлингу. Он вытянул из-за пояса кривой нож и умело распорол паутину.
— Сразу не вставай, — приказал он. — Сознание можешь потерять.
— Почему? — прохрипел я, трогая ожог на шее.
— Сейчас кровь стремительно побежит ко всем твоим членам. А вскочишь — голова закружится и тут же облюёшься… Что там у тебя?
Он отвернул мою голову влево и наклонился.
— Укуса нет. Повезло, приятель. А то высосал бы тебя, как жука какого-то.
— Не понял.
— Пауки как едят?
— Без понятия.
— Впрыснут яд, а тот тебя и переварит. Превратятся все твои внутренности в студень. Останется только высосать его, а кости, вон, высрать в поле.
Гибберлинг махнул чуть в сторону и я, проследив его взгляд, увидел чей-то истлевший скелет.
— Я - Брас. Вон мой брат — Бран. А третий — Брюс, сейчас на верфи остался, да ждёт нас с паучьей слюной.
Я осторожно присел, всё ещё не веря в своё счастливое
— Ты чего сюда забрёл? — спросил Брас.
К нему медленно подходили остальные гибберлинги. Я насчитал семерых.
— Шёл на верфь.
— Ты зачем через Седые холмы пошёл? Дорога же севернее проходит!
— Да я же и шёл по дороге, — не понял я.
— А очутился в трёх верстах южнее. До Братьев идти надо вон через ту степь, прямо по тракту.
Я поднялся. Голова чуть кружилась, и начинало снова подташнивать.
До скал-близнецов было далеко. Я отчего-то сместился в сторону и причём на солидное расстояние.
— Не понимаю, — развёл руками. — Шёл же по нему, по Западному тракту. Как сюда забрёл?
— Удрал, — прогорланил какой-то гибберлинг в цветастом килте.
— А что ты хотел? Мизгиря просто так не поймать, — ответил Брас.
Очевидно, он в отряде был старшим.
— А кто это был? — спросил я, отряхиваясь.
— Старик Мизгирь, — мне ответили так, будто я это знал, да только забыл. — Тварь гадостная. Он видно тебя на тракте подстерёг. Повезло, что мы тут были. Он стольких тут пожрал…
— Ишь, как далеко стал заходить, — сказал другой гибберлинг. — Чего вдруг?
— Чего, чего? Жрать ему нечего, вот сюда и забрёл, — подвёл итог Брас. — Зима идёт, ему бы в спячку в какой-то пещерке забиться, а он у тракта охотится. Вот времена настали!
— Да, да, — закивали головой остальные гибберлинги.
— Это тебе не за тенетниками бегать. Крестоносцы — ребятки ушлые. Тут ухо надо держать востро. Чуть зевнёшь и проснёшься в чистилище…
Гибберлинги еще с минуту переливали из пустого в порожнее и пригласили меня следовать с ними.
— Вон там внизу у нас лагерь. Переночуем, а завтра на верфь вернёмся. Ты с нами?
— Ага.
— А что тебе там надо?
Вместо ответа, я продемонстрировал знак Сыскного Приказа. «Рука» тускло блеснула в вечернем свете.
— Поня-ятненько! — потянул брат Браса Бран.
Он хмыкнул в свои длинные усы и даже, как мне показалось, немного оскалился.
— Быстро вы реагируете, — добавил он чуть погодя.
— В смысле?
— Да я о нападении на верфь.
И гибберлинг пошёл вниз. Я секунду-вторую стоял на месте, а потом отправился следом за отрядом…
3
Серое промозглое утро. Деревья совсем оголились. Собранные в высокие кучи груды опавших листьев одиноко высились подле трактира.
Я сидел на заднем дворике на сырой потемневшей от времени скамье.
Встал рано от того, что вдруг почувствовал какую-то непонятную тревогу. Зая сонно что-то пробормотала и, укутавшись в теплое цветное покрывало, засопела дальше.
Я бесшумно оделся и вышел во двор.
Странный наш мир, всё-таки. Странный и непонятный…