Жёлтая дорога
Шрифт:
Вл. Это ты так шутишь?.. Хотя… Зонтики в лесу всё равно довольно бесполезны.
Виталик всё слушает своего жука. Процессия скрывается за очередным, уводящим слегка в гору, поворотом. Оставленные в глинистой земле, следы медленно наполняются водой. С продолговатого елового корня в глубокую лужу прыгает крупная изумрудно-зелёная лягушка. В приобочинном валежнике суетится юркая землеройка. По водной глади расходятся медленные круги.
Небольшая заминка…
С. И это не тот просвет, и это не тот… Где же тот? Сил моих больше нету.
Вл. Выйдем на поле и отдохнем. Здесь всё равно негде притулиться. Я ж сказал – десять километров.
С. Мы все двадцать прочапали.
М. Я устала.
Вл. Ну хотите, подождите меня здесь, а я быстро схожу вперёд и узнаю, стоит ли туда идти. На это уйдёт не больше часа. Я думаю, уже совсем близко. Только вас комары заедят.
С. Вот именно. Их почему-то стало больше.
Вл. Солнце скрылось.
М. Я устала.
Вл. Ещё каких-нибудь два-три километра, девочки, и мы у цели. Два-три – ерунда? Правда, Виталик?
Виталик подтверждает слова отца сдержанными кивками, видно, что и он притомился. В лесу справа раздаётся громкий треск. Уши Мини мигом взлетают, он нюхает воздух.
Вл. Медведь?
С. Вот видишь, куда ты нас завёл. Ладно, пошли быстрее. Ещё пара километров, и, если не будет никаких изменений, разворачиваемся и идём назад, – она прислушивается, но треска больше не слышно, лишь комары.
– Дай попить! – просит мать Мая и со стоном поднимается, с найденного ею на обочине сухого местечка.
Светлана, было начавшая двигаться, приостанавливается, давая возможность дочке достать у себя из рюкзака уже наполовину отпитую литровую бутылку с чаем.
Мая пьёт.
– Виталик, ты будешь? – спрашивает мать. Виталик подходит и тоже пьёт, и Светлана делает несколько глотков. Владимир воздерживается. Все идут.
17
Вся семья в раздумии стоит перед открытым пространством.
Вл. Я же говорил, поле.
С. Что толку? Дождь уже начинается. А где твоя хвалёная деревня?
Вл. Раз есть поле, значит будет и деревня.
М. Ты оптимист, папа.
B. Мам, а что мы там купим?
М. (вдруг приободрившись) Ну пойдёмте быстрей, а то в самом деле вымокнем – надо ж куда-то спрятаться.
Вл. Вопрос – куда? (осматривается) Может, в лесу остаться?
М. А вон какая-то тропинка.
Вл. Ну что, идём по ней или прячемся под деревьями?
C. Нет уж, я твоим лесом по горло сыта. Пусть меня лучше в открытом месте гром-и-молния поразит.
М. По-моему, мама права.
Вл. (удивляется) Вот ведь, лесоненавистицы!
Все идут по едва заметной тропинке через поле, которому не видно конца. Колонну возглавляет Мая. На горизонте то и дело вспыхивает молния, доносятся громовые раскаты, с неба изредка срываются увесистые тёплые капли. В безветренном волглом воздухе полно комаров, они стелятся понизу.
– Весь твой репеллент от пота слезает, – досадует Светлана, обтирая лицо тыльной стороною ладони. Затем она достает аэрозоль и с ожесточённостью, достойной лучшего применения, обрызгивает ею себя и всех, находящихся на доступном расстоянии. Миня, фыркая, отбегает в сторону.
Поле идёт на понижение, и в сгущающейся грозовой мгле среди зарослей кустарников впереди, герои различают какое-то строение.
Вл, Я же говорил. Видите?
Они торопятся – без лишних слов – под пока ещё очень неспешно усиливающимся дождём. Чем ниже они спускаются, тем тучнее становятся, сгущаются заполоняющие всё пространство вокруг разнообразные сорняки. Тропинка же делается всё более условной, видно, что по ней, по крайней мере с прошлого года, никто не ходил. В самом низком месте ложбины они переступают растрескавшееся пересохшее русло ручья и начинают подниматься на – в отличие от приведшего их сюда пологого спуска – крутой песчанистый склон, почти бестравный, поросший редковатым молодым сосняком.
– Ой, кладбище! – восклицает Виталик, указывая на торчащий неподалеку чёрный покосившийся крест. – Вот ещё один, – снова указывает он…
Вл. Я же говорил. Раз есть кладбище, значит точно деревня рядом. Ещё минуточку терпения, – но это он говорит для самого себя, так как все, не слушая его, устремляются вперед, и ему приходится их догонять.
Семейство, перестроившись в цепочку, быстро лавирует между едва различимыми могилами. Кое-где попадаются и относительно свежие каменные памятники, можно даже разглядеть надписи и фотографии на керамике. Однако, выглядят все могилы на их пути так, словно за ними никто не ухаживал вот уже самое малое лет десять. Искусственные цветы давно превратились в гроздья бурых отбросов, цветы же саженные разбрелись кто куда по всей кладбищенской территории. Почти на всех холмиках, имеющих, впрочем, тенденцию к сравниванию, пышно растёт земляника.
– Ой, ягоды! – замечает Мая и тычет пальцем в одну из оград.
– Какие еще ягоды,– не верит Светлана. – И, правда, земляника !
Виталик, которому от могильного окружения всё более становится не по себе, пользуется остановкой, чтобы вцепиться в рукав отца: Пап, а вдруг это и есть плохое место?
Вл. (подумав) Не думаю, – он обращает внимание, что его сын .дрожит, почти стучит зубами.
Вл. Ты чего такой бояка?
C. Слушай, Володь, для земляники вроде рановато?
Вл. (стараясь сохранить общее спокойствие) Я тоже так думаю.
Огорошенные находкой, все они никак не могут стронуться с места. Миня попеременно: то тревожно принюхивается, то заискивающе тычется в колени и пытается заглянуть в глаза хозяевам. Дождь, между тем, так же медленно, как верно, продолжает нарастать. Капли с деревьев, значительно более прохладные, чем в поле, то и дело попадают за шиворот или на лицо и запястья кому-нибудь из героев. Это заставляет их вздрагивать. Над заброшенным кладбищем царит не соответствующая времени суток полутьма. Тучи висят низко-низко – словно волочатся брюхами по земле. К тому же, таки хорошо перевалило за обед, и солнце, пребывая в западной стороне неба, не только задрапировано толстой облачностью, но и скрыто от взора героев тяжелым лесистым бугром.