Желтое облако (с илл.)
Шрифт:
Стол был накрыт. Руис снял шляпу и не глядя протянул ее влево, но там ее некому было принять: служанка - старуха, жена садовника - удалилась, как только хозяин и его ранний гость вошли в столовую. Шляпу гостя принял хозяин.
3
– Дорогой мистер Шкубин, я надеюсь, вы догадываетесь, зачем я поспешил сюда. Конечно же не для того, чтобы посмотреть необыкновенную саламандру и позавтракать. Благодарю, я сыт.
– Выпейте вина, мистер Руис. Когда-то вы очень любили вот это…
– Еще раз благодарю. Но утром не пью. Старость!..
– Один глоток. Разрешаю, как врач.
– Мне
– Когда я был в расцвете и дела шли отлично, вдруг последовал удар… Сначала бешенство, потом какое-то оцепенение…
– Да, оцепенение, - задумчиво повторил Валентин Юльевич.
– Вы видели саламандру. Она напоминает человека - пусть это не будет унизительным для него. Лиши человека воздуха и чего-то еще небольшого, ради чего стоит жить - и он впадет в оцепенение, как саламандра без воды.
– Говоря это, он думал о лаборатории, и Руис словно угадал его мысли.
– Прежде, чем начать серьезный разговор, мистер Шкубин, мне хотелось бы спуститься в лабораторию.
– Там все в порядке, мистер Руис.
– Но мне хотелось бы сначала заглянуть в свою комнатку, - сказал Руис.
«Своей комнаткой» в нижнем, цокольном, этаже Руис называл нечто вроде кладовой, отгороженной железными грубо сваренными щитами и с железной дверью. Про эту комнату Валентин Юльевич знал только то, что еще при отце Руис оборудовал ее для хранения документов «Атлантик-компани» и фамильных вещей большой давности - их в тюках вносили туда какие-то рабочие со стороны.
– Надеюсь, никто не проявлял к ней интереса!
– подозрительно взглянул Руис.
– Сэр!
– обиделся Валентин Юльевич.
– Я не хотел оскорбить вас, мистер Шкубин. Дайте, пожалуйста, ключ от лаборатории.
Валентин Юльевич вынул из ящика стола ключ. Руис, насвистывая какую-то старенькую мелодию и подергивая в одну сторону головой, вышел.
Он спустился вниз и открыл дверь в лабораторию. О, это он видел впервые! Комнатные перегородки во всем этаже были убраны, оставалась только железная стена, отгораживающая по всей высоте «комнатку» Руиса, образовался большой зал. На столах и на подставках блестели металлические и стеклянные колбы и цилиндры, спирально змеились трубы, соединяющие их; белели пульты с темными точками регуляторов. Да, Шкубин тратил деньги по назначению. Интересно, чего он добился?.. Однако Руиса прежде интересовала «своя комнатка».
Он достал из брючного кармана свой ключ и открыл железную дверь. В правом углу над полом возвышался металлический купол диаметром около метра, напоминающий люк канализационной трубы. Руис внимательно осмотрел полусферическую крышку, запорошенную пылью. Кажется, все было так, как и прежде. Он отчетливо начал считать: «Один, два, три, четыре…». С одиннадцати он повел счет в обратном порядке, дошел до семи и громко произнес: «Аут!» На крышке загорелся крошечный глазок рубинового цвета. Руис стер пыль, достал тонкий плоский ключик со шнуром и воткнул в еле заметную щелку, отошел, разматывая провод, нащупал внизу стены замаскированную розетку и вставил в нее вилку. Тяжелая металлическая крышка откинулась с такой силой, что, окажись рядом человек, он был бы убит. Но если бы другой, уцелевший, попытался проникнуть в открывшийся круглый колодец, его ожидали бы иные сюрпризы. Все кончилось бы тем, что прорвалась бы канализационная труба, проходившая рядом, залила бы грабителей нечистотами, а золота так никто бы и не увидел.
Оно было на месте, в целости.
«Я не мыслю своей жизни без него, - думал Руис, закрывая тайник.
– Что я значу без золота, без богатства! Ученые утверждают, что углеродный и кислородный обмен является основой и дыханием жизни, а какой-то аргон совершает вечный круговорот».
Взбодрившийся Руис поднялся наверх, он сказал Шкубину:
– Когда прикоснешься к родным с детства вещам, чувствуешь себя моложе. Теперь можно перейти к делу.
Валентин Юльевич встал, подошел к окну и поднял штору. Ослепительно яркое солнце глянуло в окно. Гор не было видно - голубоватая дымка покрывала их. Деревья, кажется, поредели. В столовой на хрустале и стекле вспыхнули и загорелись звезды.
– Не лучше ли закрыть окно, - Руис болезненно сморщился. Хозяин опустил штору. Посуда на столе погасла.
– Я слушаю вас, - Валентин Юльевич остался у закрытого окна, и на лице его лежала тень.
– Мистер Шкубин, - сказал Руис с ноткой торжественности в голосе, словно начал тост, - мы очень давно с вами не встречались и поэтому не лишне будет кое-что из того, что нам известно, повторить, возобновить и закрепить в памяти. Итак - долгое время меня и вашего отца связывала крепкая дружба, основанная на взаимном доверии. Я надеюсь, такое же чувство испытываете и вы. Помимо того - и это ничуть не противоречит дружбе, а наоборот, еще больше укрепляет ее - у нас были деловые отношения, которые остаются и теперь, не так ли? В чем они заключались, не стоит много говорить об этом - часть дел завершилась благополучно, часть предоставлена решению нашему всеобщему богу - времени, событиям, независящим от нас, но об одном деле мне хочется вспомнить и поговорить подробнее.
Руис уселся поудобнее и окинул взглядом комнату, словно отыскивая что-то.
– Но прежде всего, - сказал он тихо, - мне хотелось бы узнать, цел ли тот документ с формулами, помните?
– Помню, - глухо ответил Валентин Юльевич и подошел к столу.
– Могу показать.
– Не надо. Я вам верю. Каковы же успехи?
– Невелики. Все опыты, а их были сотни, кончились неудачей. Я уже решил, что это не по моим силам и не в моих возможностях, однако интерес к дальнейшим опытам не пропал. Могу сообщить кое-что.
– Кое-что - это значит ничего, - строго сказал Руис.
– Нам нужен сплав. Мой ученый, безвременно погибший, перед смертью сожалел: «Ах, если бы еще неделя - и я добился бы результата».
– Простите, мистер Руис, я вас прерву, - осторожно заметил Валентин Юльевич.
– Но запись формул и расчетов сделана не ученым. Там масса ошибок, пропусков. Мне пришлось решать задачу со многими неизвестными.
– Совершенно верно, - согласился Руис и закрыл глаза.
– Несчастный продиктовал свои расчеты будучи тяжело больным. Я уже не помню, кто оказался тогда возле его смертного одра.
– Я не смогу решить эту задачу один, - признался Валентин Юльевич.
– Не обратиться ли за помощью… Пригласим сюда другого ученого, будем работать вместе.
– Вы сказали величайшую глупость, - резко оборвал его Руис.
– Ключ важного открытия в ваших руках, разве можно доверять его еще кому-то? Или вам безразличны слава и награда?
– Я об этом не думал.
– Странный вы человек, - усмехнулся Рунс.
– Впрочем, не будем обострять отношений. Я хочу услышать, что же означает это «кое-что», достигнутое вами?