Желтые ромашки
Шрифт:
Глаза Адулиса разгорались все ярче, он слушал, разинув рот.
— Только надо твердо решить, кем ты хочешь стать. И уже не отступать, не передумывать, — добавил мой друг.
Много интересного рассказал нам Ритис Гайгалас о службе погоды, о тысячах метеостанций, расположенных в разных местах планеты: и на Севере, и в жарких пустынях, и в горах. Говорил, как радио беспрерывно приносит сообщения этих станций, как обрабатывают их на электронно-вычислительных машинах, чтобы знать, куда дуют ветры, где холодает, где становится теплее. Только потом можно предсказывать, какая погода ожидается в Вильнюсе или
Не знаю, приезжал ли этим летом в наш городок цирк с двумя клоунами, фокусником и четырьмя львами, но зато я часто видел теперь во дворе Адулиса, который стоял, запрокинув вверх лицо, и наблюдал за проплывающими в небе облаками. Ведь так можно определить, в каком направлении дует ветер! Однажды я услышал, как тетя Люция объясняла Адулису:
— Если вороны сидят на верхушках деревьев, это к холодам. А если кошка начинает вдруг есть траву, жди дождя…
И я понял: Адулис снова кому-то проговорился, снова поделился своей мечтой о том, кем хочет быть. В кино уже не показывали «Али-Бабу и сорок разбойников». Ребята играли во дворе во что-то другое. Но я держал данное себе слово: никому не рассказывал о новой мечте Адулиса, о том, почему он часто и подолгу рассматривает плывущие по небу облака. И не стану удивляться, если когда-нибудь замечу, что Адулис тайком подглядывает за кошкой тети Люции — теперь-то я знаю, что он вовсе не собирается ее дрессировать — хочет увидеть, как кошки иногда ни с того ни с сего начинают есть траву. И будет ли после этого дождь.
ЛИНАС И ВАЛЕНТИНАС
В НЕЗНАКОМОМ ПЕРЕУЛКЕ
Мама зашла в гастроном, а Линасу с Валентинасом велела ждать ее на улице, около витрины. Буханки хлеба на витрине были невзаправдашние, их из гипса сделали и покрасили, совсем как копилку-волка из «Ну, погоди» с прорезью в голове, куда можно бросать копеечки. Валентинас-то уже давно знал, что буханки ненастоящие, еще тогда знал, когда ему было столько же, сколько сейчас Линасу — четыре года и два месяца. А Линас до сих пор думает, что в витрины кладут настоящие! Что же касается конфет в красивых фантиках, то фантики натуральные и обертки от шоколадок тоже натуральные… А вот что там внутри? Кто знает…
— Линас, хочешь шоколадку? — спросил вдруг Валентинас.
Малыш с недоверием и подозрением посмотрел на старшего брата. Нет ли тут какого подвоха?
— А ты? — спросил он.
— Я?.. — Валентинас на мгновение растерялся, но сумел вывернуться. — У меня рубль есть. Я, если захочу, могу две плитки купить. Шоколадные.
Уступать Линас не собирался.
— Подумаешь! Я даже четыре могу!
— А я — килограмм!
— А я… а я — мешок! Вот.
— А я… — Валентинас хитро прищурился, — столько, что можно целый колодец шоколадом набить, вот сколько!
Линас прямо извелся, так хотелось ему переспорить брата. Но что придумаешь больше глубокого колодца? Малыш закусил губу и, покосившись, не возвращается ли мама, приноравливался, как бы половчее угостить Валентинаса пинком. Но в этот миг улица дрогнула от неожиданного грохота: из-за угла выполз огромный тракторище. Лязгая стальными гусеницами, он медленно двигался по улице, приближаясь к мальчикам.
Затаив дыхание, разглядывали они это чудище. Эх, вот бы посидеть рядом с водителем, в его кабинке! Как бы все люди кругом удивились — такие маленькие, а уже на тракторе… А уж знакомые ребята, которых собиралось все больше и больше — они выскакивали из подъездов и подворотен — те просто пальцы кусали бы от зависти.
— Дяденька, прокати! — не очень смело крикнул Валентинас.
— Прокати!.. — Линас, как эхо, повторил его просьбу.
Но тракторист их не услышал. Как тут услышишь, когда мотор ревет, гусеницы лязгают, такой шум и треск стоит, что стекла в окнах звенят.
— Стой тут! — распорядился Валентинас на правах старшего. — Я сейчас. Погляжу и назад. Стой.
— Нет, это ты стой! — не согласился Линас и двинулся вслед за Валентинасом. Тот, увидев, что братишка не послушался, остановился и прикрикнул:
— Тебе мама где велела стоять?!
— А тебе где велела?
— Ух, какой же ты упрямый! Как осел! — рассердился Валентинас.
— Сам осел! — не сдавался Линас. Боясь отстать от старшего брата, он чуть ли не бегом поспешил за ним.
Скоро им удалось догнать трактор и, замешавшись в ватаге ребят, они пошли по тротуару рядом с грохочущей машиной. Трактор на их улице — редкая птица. Автобусы каждые несколько минут проезжают, легковушки туда-сюда снуют, грузовики тарахтят, а вот тракторы — не появляются. Да еще огромные. Валентинас, сколько себя помнит, ни разу такого не видел. А уж о Линасе и говорить не приходится.
Из подворотни выкатилась собачонка Жулька — маленькая, лохматая, хвост крючком. Жулька не из их двора, из соседнего. Но знакомая. Она несколько раз неуверенно тявкнула, но как только трактор подъехал ближе, вдруг взъерошилась, задрала хвост трубой, оскалила зубы и зарычала. Казалось, бросится на трактор и в клочки его разнесет! Однако тут же, поджав хвост, юркнула обратно в подворотню. Лишь через какое-то время, когда трактор отъехал подальше, она осторожно высунулась оттуда, подозрительно принюхалась к воняющему тракторными выхлопами воздуху и затрусила вслед за ребятами.
Ватага, сопровождавшая трактор, то густела, то редела. Одни, насмотревшись вдоволь, возвращались домой, на их месте появлялись другие. Потом и те отставали, застревали на каком-нибудь перекрестке и отправлялись по своим делам.
Только Валентинас с Линасом — самые маленькие из всех — забыли и про маму, зашедшую в магазин, и про свой дом — шагали, как зачарованные.
Трактор свернул на Садовую улицу. За ним повернули и наши герои. Потом он миновал кинотеатр «Пионер», ребята тоже прошли мимо, не заметив даже красочных киноафиш у его входа…
И лишь тогда Валентинас сообразил, что они зашли куда-то очень далеко от дома, когда Линас сказал:
— Я устал, давай пойдем обратно…
— Давай, — согласился Валентинас, оглядывая переулок. Переулок был незнакомым.
Валентинасу стало не по себе. Где это они? И он спросил у брата:
— А ты нашел бы отсюда дорогу домой, а, Линас?
Линас подумал минутку и ответил:
— А ты?
— Я-то нашел бы. Пара пустяков.
— И я — пара пустяков.
Они дошли до угла и остановились.