Желя
Шрифт:
– Чего там с жалицей вашей приключилось? – голос был прямо над моим ухом.
– Позвал меня водяник, говорит, сладу с ней нет, рыдает.
– Так на то ж она и жалица, чтоб рыдать.
– Ага, токмо она не за милого рыдала, а за девку, на которую её чары не подействовали.
– Как не подействовали?
– А вот так. Говорит, та только смеялась да разумом говорила. Ни семечка ревности да жалости к себе в её душе зародить не смогла говорит. Ой, как она рыдала, насилу успокоили.
Мир продолжал раскачиваться, и всё же укачал меня. Проснулась я от того, что голову мне приподняли
– Пей-пей, девочка, легче станет, – голос был женский и приятный.
Я проглотила жидкость, и меня снова положили на подушки. Как же мне надоело засыпать и просыпаться! Строго-настрого запретила себе спать. А то я так всё просплю! Вот уже женщина какая-то появилась, а я не знаю, кто такая и откуда. Мысли по-прежнему путались.
– Откуда ты её взял, Дражек? – до меня донесся шёпот женщины.
Ага, то ли разбудить меня не хотят, то ли не хотят, чтоб разговор слышала. А значит, надо изо всех сил слух напрячь. Я даже потянулась на звук.
– Сама вчера вечером явилась ко мне на двор, в сундуке.
В ответ женщина поцокала языком.
– Проклятье видел?
– Да, только понять не могу, как снять и кто больше страдает.
– Ну-ну. А что с твоими переговорами?
– Пока без особых успехов. Но нападений больше не было.
Мне стало интересно, о каких нападениях идёт речь, и я потянулась ещё больше в сторону говорящих, вот только не рассчитала, да и грохнулась с кровати.
– Ох, смотрю, очнулась твоя девица, забирай и иди.
В комнату вошла женщина, уже немолодая, но ещё не старуха. Вся в цветастой одежде, многослойной цветной юбке и красной рубахе, на голове был повязан концами назад такой же красный платок. От такого пестроцветия у меня зарябило в глазах, и голова опять закружилась. Я схватилась обеими руками за голову и зажмурилась.
– О-о-ох, очнуться очнулась, а в себя пока не пришла. Что ж, придётся тебе, Дражек, опять её нести. Не след вам тут больше оставаться.
Я хотела запротестовать, мол, не положено, чтоб девка девку на руках носила, но смогла только что-то невнятно промычать. А когда меня поднимали на руки, то и вовсе опять заснула.
Глава 5
Правда как оса, лезет в глаза
Осторожно открыла глаза. Почему осторожно и сама не поняла, будто ждала какой-то беды. Но никакой беды вроде не приключилось. Взгляд сам упал на дальнее окно, на котором сидел Малюта, как всегда, раскачивая ногой. Значит, я в доме заклинательницы. Интересно, как я тут очутилась? Помню только, как ввалилась в дерево и пыталась согреться медовухой. Ага, значит напилась так, что забыла весь путь обратно. Странно, но почему тогда голова совсем не болит? Только ломота какая-то в теле. Села на кровати. Ого! Да, я спала в этот раз в кровати, а не на лавке. Неужто меня приняли в этом доме?
– Очнулась, наконец-то, – рыжий как-то мрачно меня поприветствовал.
Неужели приступ странного страха у него так и не прошел? Вроде, когда я вчера уходила, с ним уже всё было нормально. И почему это я очнулась, а не проснулась?
– Доброе утро, Малюта, – голос хрипел.
– Какое
Чего это он меня ждёт? Странно как-то. Но раз ждёт, надо идти. Заклинатель или заклинательница, а всё равно страшно.
Вошла в ту комнату, где мы вчера завтракали. Драгомила по-прежнему была в мужской одежде. Ну да, чего бы это она вдруг в женское переоделась, она ж не знает, что я её тайну разгадала. И лучше пусть и не узнает, а то мало ли, какая расправа меня за эту разгадку ждёт. Она сидела, откинувшись на спинку стула, а на руках у неё был…
– Ты-ы? Ты-ы-ы!
Ой, что-то я себе начинаю напоминать ополоумевших Драгомилу с черновлаской. Вот точно воздух в этом лесу на думалку влияет.
– Ты!!! – я ткнула пальцем в чёрного монстра, сидящего у заклинательницы на коленях. Как он там поместился, понятия не имею.
Видимо, чудище наконец-то поняло, что речь о нём, вскочило на стол и опять начало издавать жуткие шипящие звуки.
– Вот видите, Степан Игнатьевич, сколько бы вы кос ей не плели, а Варгин чувствует, что от неё напасть одна, – подала голос заклинательница.
Голос, кстати, был мужской. Но мало ли, что там заклинатели себе наколдовать могут?
Я взметнула руки к голове и ощупала её. На ней было полным-полно мелких косичек. Никак Степан Игнатьич меня за кобылку принял, которой можно гриву заплетать? Ладно, оставим это на потом.
– Это жуткое чудовище напало на меня в лесу!
Вдруг это шипящее чудище перестало быть шипящим, развернулось к чаровнице, издало какой-то жалобный звук и протянуло вперёд перевязанную лапу. А затем ещё раз грозно на меня пошипело и вернулось на колени к Драгомиле.
– Так это ты травмировала бедного кота? Ну да, чего ж ещё от тебя ждать.
– Что? Кота? Это кот?! Это чудовище – кот? – это заявление меня потрясло настолько, что я не сразу обратила внимание на упоминание о травме. – Травмировала?!
Чудовище жалобно мяукнуло.
– Наглый притворщик! Враль! Брехло! Лжец! Обманщик! Палка до тебя даже не долетела! Да как вы можете верить коту?
– Мне стоит верить девке, которая нагло оккупировала территорию моего дома? – чаровница встала со своего места, согнав кота на пол, и начала надвигаться на меня, всё больше распалялась. – Той, что загубила бесценные экземпляры многолетних экспериментов? Той, что лишила слуха лесного духа? Довела до срыва жалицу, так что та людей бояться стала?! Ввалилась в дом к лешему, разграбила его запасы?! Да ты размеренную жизнь леса за один день с ног на голову поставила!
Теперь Драгомила стояла уже вплотную ко мне. Я задрала голову, посмотрела на чаровницу и тут заметила у неё под глазом здоровенный фингал.
– Ой! А что это у вас с глазом?
Она рыкнула на меня, отвернулась и направилась к выходу.
– Баня почти готова. Малюта, покажешь ей, куда идти, – кинула уходя.
– Малюта, а кто это так госпож…дина Драгоша разукрасил?
– Ты что, совсем ничего не помнишь? – он всё так же странно на меня смотрел.
– Нет.
– Ты сама, Желька, и треснула хозяина, когда он тебя переодеть хотел. Ещё и любодейкой почему-то при этом назвала.