Жемчуг Лутры
Шрифт:
Фиалка, отхлебнув чаю, не глядя ни на Пижму, ни на кого другого, заявила достаточно громко, чтобы слышали все сидящие по соседству:
— А вот мне кое от кого стало известно, что кое-кому из наших молодых воспитателей больше не будут разрешать брать с собой в лес малышей. А почему? Да потому, что они попадают в разные неприятные истории, возвращаются домой очень-очень поздно, исцарапанные, грязные и промокшие. Вот такие слухи ходят у нас по аббатству.
Копуша оторвалась от тарелки и осведомилась:
— Кто же
— Что знаю, то знаю. А больше ничего не скажу, сами выясняйте.
Арвин подмигнул Копуше. Та заговорщицки наморщила нос и, отвернувшись, вдруг ткнула пальцем куда-то за соседний стол:
— Хур-хур, вот кто нам сейчас все р-р-раскажет. Фиалка приподнялась со скамейки и, наклонившись над столом, уточнила:
— Кто-кто?
Стоило ей отвернуться, как Арвин, стянув с дальнего угла стола тарелку с кашей-размазней для самых маленьких, поставил ее на скамейку прямо на то место, где сидела Фиалка. Та же все не унималась:
— Да кто же нам все будет рассказывать? Кого вы имели в виду?
— Да так, одна мышка-всезнайка, — отмахнулась от нее Копуша. — А может быть, я и ошиблась…
Фиалка разочарованно вздохнула и преспокойно уселась на свое место. Плюх!
Мартин, сидевший во главе стола вместе со старшими обитателями Рэдволла и двумя новыми гостями, услышал всплеск и обиженное хныканье Фиалки.
— Ну и что это у нас там творится? — спросил он, поднимаясь со своего места. — Все понятно, — вздохнул он. — Это Фиалка. Я так и думал: стоит им сесть рядом с Пижмой — жди неприятностей.
Услышав знакомое имя, Хват о чем-то задумался, а потом, поманив к себе Мартина, прошептал ему в ухо:
— Занятная история получается. Сегодня утром я имел честь познакомиться с этой вашей ежихой. И знаешь что? Когда я ей представился и представил Снопа, она сказала, что уже знает, как нас зовут, и почему-то сразу же убралась подальше. Вот и ответь мне на вопрос: как она могла узнать мое имя, если, когда мы появились у вас в аббатстве, ей уже полагалось видеть десятый сон?
Мартин задумчиво почесал подбородок, подумал и нашел логичный и даже многое объясняющий ответ:
— Помнишь, нас ночью кто-то подслушивал?
Тут от тарелки с недоеденным сырным фланом оторвался Сноп:
— Вот-вот, правильно мыслишь, вояка. Как говаривала моя старая матушка, хуже ежа на ступеньках могут быть только два голодных зайца в буфетной. Вот так-то.
Мартин улыбнулся совенку:
— А твоя матушка, верно, мудрой птицей была. А теперь тихо, сделаем серьезные лица. Аума ведет провинившихся.
Барсучиха действительно привела слегка упиравшихся Фиалку и Пижму и поставила их прямо перед аббатом.
— Стойте смирно, — строго приказала она. — А теперь расскажите отцу-настоятелю, что у вас там случилось, да не вздумайте врать.
Дрожащим от слез голосом Фиалка пожаловалась:
— Она поставила
Не успела Фиалка договорить, как Пижма гневно возразила:
— Я?! Да никогда в жизни! Даже несмотря на то, что ты дразнилась.
С трудом пряча улыбку, аббат Дьюррал покрутил усы.
— Склока, едва не переросшая в драку, — очень серьезный проступок. Как будем их наказывать? Что скажешь, Мартин?
Суровый воин сумел сохранить серьезное выражение лица.
— Я предлагаю потребовать с них честное слово никогда так больше не делать. Пусть поцелуются, извинятся друг перед другом, и дело с концом.
Пижма хотела было что-то возразить, но, посмотрев в сторону, заметила Арвина, которому было заметно не по себе. Он переминался с ноги на ногу и явно порывался подойти к столу старших.
— Ну что ж, я согласна, — сказала Пижма и быстренько чмокнула Фиалку в щеку. — Я прошу прощения за то, что подставила тебе тарелку с кашей. Больше я так никогда не буду. Извини меня.
Фиалка тоже без особой охоты чмокнула Пижму в щеку и быстренько пробормотала:
— Извини, что я тебя дразнила. Больше никогда так не буду.
— Ну вот и все. — Мартин довольно потер руки и облегченно вздохнул, считая судейскую миссию исполненной.
Аума бросила в его сторону взгляд, от которого запросто могло бы свернуться молоко.
— И это все?! — спросила она.
С демонстративной суровостью оглядев присутствующих, Ролло-летописец заявил:
— Мы не можем позволить, чтоб юные рэдволльцы ругались, дрались или усаживали друг друга в замечательную кашу. Думаю, им стоит преподать хороший урок.
В этот момент к столу старших, не сговариваясь, бросились Арвин и Копуша. Честность победила страх, и они решили взять на себя свою долю наказания.
— Господин аббат, это я подставил ей тарелку с кашей! — поспешил признаться Арвин.
— Да, а я в это вр-ремя отвлекала ее, — вздохнув, созналась Копуша.
Понимая, что дольше сохранять серьезность никому из присутствующих не удастся, аббат Дьюррал вынес скорый приговор:
— Все ясно. Вас двоих я приговариваю к тому, чтобы играть весь день только во дворе, Фиалка же пусть сделает уборку в надвратной башне, а Пижма подметет лестницу, ведущую в детские спальни.
После завтрака Мартин, Ролло, Сноп и Хват решили прогуляться вокруг аббатства.
Мартин положил лапу на плечо старому летописцу и сказал:
— Я тут вот что подумал: Пижма осталась одна на верхнем этаже. Если это она нас подслушивала, бьюсь об заклад, что сейчас она прямиком направилась на чердак, где жила Фермальда.
Горный заяц подмигнул Мартину:
— А ты и вправду соображаешь, вояка. Сдается мне, что пора и нам двинуть лапы туда, чтобы посмотреть, чем же занимается наша юная Пижма на пыльном, давно пустом чердаке.